Деградация
Шрифт:
Теперь Иван объяснял эту ситуацию Кукушкину:
– Я Лехе звонил, он в курсе, где он, неужели опаздывает?
– Да нет, он здесь.
– Так в чем проблема? Передал бы смену ему, да шел к своим домой. Я Леше вполне доверяю, вы же знаете.
– Вань, Лешу Красильников на ковер к себе вызвал.
Это была странная новость. Начальник центра, хоть и бывавший утром по субботам на рабочем месте, скорей бы общался со старшим смены, то есть в данном случае с Кукушкиным, еще смену не сдавшему. Но он вызвал персонально Чернова, такое бывало только для очень сильно проштрафившихся,
– Дим, в курсе, что стряслось?
– Предположительно, да.
– И?
Кукушкин помялся, видимо не зная, с чего начать. Тогда он сразу выдал прямо:
– Наиболее вероятно, что Чернов пишет уже рапорт о своем желании продолжить службу в Чечне. Добровольно естественно.
– Как? – выдохнул Иван.
– Почему именно, он сам расскажет, если захочет. Я вот лично рад, что выбрали не тебя. Хотя и Лешке, естественно, сочувствую… Мне Петя по секрету сказал, что выбирают из вас двоих. Даже понятно, почему. У меня жена скоро за вторым в роддом пойдет, Петя ради этого не разводится со своей, тоже справку принесет о беременности, это он без проблем организует. Остаетесь вы.
Теперь становилось понятным, почему Чернова не ставили в смену. Если бы выбор пал на Ивана, тогда Чернову было бы проще занять место старшего и командовать уже сработавшимся коллективом, чем с нуля начинать в другой смене. В противном случае ставить Чернова командовать другой вакантной сменой на несколько месяцев тоже не имело особого смысла, если ему все равно предстояло уехать на год.
– Что ж ты нам–то не сказал? – грустно спросил Иван.
– Ну и как бы вам в этом случае вместе работалось бы? Вы же сожрали бы друг друга. Вот потому и молчал и я, и Петя. Да и Старков…
Иван понимал, что Кукушкин был совершенно прав, это было единственное верное решение, и не самое простое, хотя Блинов намекал, и даже, наверное, знал другой вариант, как выскользнуть из этой ситуации. Но не сказал, значит, речь явно шла о чем–то, идущем вразрез с его интересами. Или знал, что выбор падет на Чернова, к которому относился нейтрально. А вот к нему самому Блинов вроде бы испытывал некоторую симпатию, и в ситуации с Викой помог.
– Тут вот еще что, видел уже обращение Дымовского? – спросил Кукушкин.
– Что–то припоминаю. Майор какой–то вроде? Грязью милицию поливал? Видел в Интернете. Не зацепило если честно.
– Да, майор, из Новороссийска. В общем, его выступление вызвало резонанс и пошли проверки по подразделениям. Так что теперь, нам тут нужно расписаться об ознакомлении с ответственностью за клевету.
– Это полнейший бред. Нам так напоминают, что уголовный кодекс касается и нас? Лично я это и так знаю. И не забывал.
Кукушкин лишь пожал плечами и подвинул лист для росписи. Иван, расписавшись, сказал:
– Он ничего нового не сказал, Дымовский этот.
– Да, я тоже такого же мнения, и не только я. Но наше руководство до кучи требует с каждого сотрудника рапорт, что ему ничего не известно об аналогичных фактах в нашем подразделении, упомянутых в обращении.
– О, еще один бред… Мы же должны незамедлительно пресекать правонарушения, если нам о них что-то известно. Или хотя бы докладывать о них. Лично мне никто ничего на этот счет никогда не докладывал... Это в свою очередь означает или поголовный саботаж всего отдела, или наоборот, идеальную обстановку, но в обоих случаях собирать рапорта бесполезно. Но задачу понял, Дим, соберу подписи, порадую Сысоева пачкой рапортов для сдачи в макулатуру. Интересно, если наших людей без пинков и указаний опросить том, кого они считают в отделе идеальным, образцовым, честным сотрудником, кого–нибудь вообще вспомнят?
– Я таких не знаю, к сожалению, – устало сказал Кукушкин. Иван закивал в знак согласия и добавил:
– Выходит, саботаж поголовный…
Они замолчали, продолжать этот разговор не хотелось, оставалось только ждать. Минуты тянулись медленно, наконец, щелкнул кодовый замок, дверь открылась, вошел бледный Чернов, подошел к ребятам, упал на стул, затем пробубнил куда–то себе под нос:
– У меня время до следующей смены выбрать или поездку в Чечню, или разбираться с особистами, куда передадут факты о моих... – Чернов не договорил, но было понятно, Красильников располагает каким–то компроматом. Реального выбора на самом деле нет. И так же, как со Старковым, помочь ему никак нельзя. Оставалось только ощущать полное бессилие в этой ситуации. Чернов сидел мрачнее тучи, абсолютно подавленный, его вид угнетал. В конце концов, что бы это мучение быстрее прекратить, Иван сказал:
– Леша, сейчас можешь идти домой. Под мою ответственность.
Чернов поднял голову, бросил взгляд сначала на Кукушкина, затем на Ивана, кивнул им, взял свою так и не разобранную сумку, и, не оборачиваясь, быстрым шагом вышел из помещения, резко хлопнув дверью. Иван обернулся к Кукушкину:
– Значит, вбирали между мной и Лешей, – начал мысль Иван, – выходит и на меня что–то есть?
– У него есть на всех, – ответил Кукушкин. – Большинство не понимает, откуда ему идет информация. И знаешь что, Вань?
– Что, Дим?
– Ты бы не сильно откровенничал с Петей. Он хороший парень, но выбирая между собой и кем–то еще, он, не раздумывая, выберет себя. В этом раскладе вы были в некотором роде конкурентами. Он вышел сухим из воды. Сразу. Возможно, ему помог отец. Так будет и дальше, а такими темпами следующим в Чечню уедешь ты. Если это тебе не надо, то прекращай мыслить прямолинейно. Ты умный парень, но думаешь всегда только в одном направлении. Иногда нужно вносить поправки и смотреть по сторонам. Может даже имеет смысл поискать себе сейчас другое место, или вовсе купить «белый билет» и уйти на гражданку…