Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Вернувшись ко двору, Кэтрин привезла с собою Анну. Это казалось вполне уместным и давало ей моральную опору. Генрих сам проводил ее в свой личный сад, где в маленьком банкетном домике ждали принцессы. Вообще-то, по закону они теперь не были принцессами, поскольку обеих объявили незаконнорожденными, но Кэтрин привыкла думать о них так, к тому же о Марии и Елизавете все равно говорили с таким же почтением, как если бы они были законными дочерями короля.
Будущей королеве не терпелось познакомиться с ними, и она надеялась, что понравится им. У нее накопился богатый опыт в исполнении роли мачехи,
Когда вошел отец, его дочери встали — Мария держала сестру за руку — и сделали изысканные реверансы. Кэтрин заметила, что у обеих рыжие волосы, как у короля, только у того уже с проседью. Марии далеко за двадцать, и она не красавица: маленького роста, худая, со вздернутым носом, твердым подбородком, близорукая и бледная, взгляд нервный. Елизавета, которой в сентябре исполнится десять, выглядела более уверенной. У нее были острые черты лица, яркие умные глаза и повелительные манеры.
Генрих поцеловал дочерей.
— Мое сердце радуется при виде вас, — сказал он им, и те заметно расслабились. — Я хочу познакомить вас с леди Латимер, которая станет вашей мачехой.
— Я рада за вас, сир! — произнесла Мария глубоким, почти мужским голосом. — Леди Латимер, мои поздравления. Я слышала о вас много хорошего. И с признательностью вспоминаю вашу матушку. Она преданно служила моей матери.
— Приятно познакомиться с вами, миледи, — приветствовала ее Елизавета. — Надеюсь, вы и мой отец будете очень счастливы.
Кэтрин испытала истинное удовольствие.
— Я постараюсь быть хорошей матерью и подругой вам обеим.
Генрих предложил всем сесть и велел, чтобы в банкетный домик подали вина. Его принесли вместе с разными сластями.
— Золоченые марципаны! — воскликнула Елизавета и взяла сразу два.
— Она сладкоежка, как я, — улыбнулся Генрих.
— Слава летит впереди вас, миледи, — сказала Мария, обращаясь к Кэтрин. — Я слышала, вы очень образованны.
— Не смею думать, что могу сравниться с вашей милостью в этом отношении, — отозвалась Кэтрин, — но я с большим удовольствием позанималась бы вместе с вами и с леди Елизаветой, конечно.
— Увы, я редко бываю при дворе, — обиженно проговорила последняя.
— Вы еще слишком юны. Двор — нездоровое место для детей, — сказал король.
— Вот почему Эдуард почти никогда здесь не бывает, — объяснила Елизавета Кэтрин.
— Я не могу рисковать его здоровьем, — заявил Генрих. — Он мой единственный сын. — Глаза его встретились с глазами Кэтрин; она понимала, чего король от нее ждет.
— Я скоро вернусь. — Генрих встал. — Сидите, леди. Не нужно церемоний. — И направился в сторону своих покоев.
— Я так рада, что у нас теперь другая мачеха. — Елизавета взяла Кэтрин за руку. — Прошлая немного загуляла. — Девочка смутилась.
— Никогда не была о ней высокого мнения, — заметила Мария, — поэтому ее падение не так сильно потрясло меня, как некоторых.
— Мне она нравилась, — произнесла Елизавета, — хотя я редко ее видела. Это было ужасно, то, что случилось с ней, как… — Голос ее стих.
Как с ее собственной матерью. Ужасно жить, зная,
— Вы должны попытаться выбросить ее из головы, — сказала Кэтрин. — Но, если когда-нибудь захотите поговорить, я готова вас выслушать.
— Я не хочу об этом думать, — заявила Елизавета. — И никогда не выйду замуж. Плохие вещи случаются, если вступаешь в брак.
Кэтрин было грустно слышать от Елизаветы такие слова, тем не менее подобные мысли с ее стороны вполне оправданны, учитывая судьбы ее матери и мачехи.
— Глупости! — возразила Мария. — Я бы хотела выйти замуж. Мы обе должны будем слушаться воли отца в этом деле. — В голосе ее звучала тоска, как будто она мечтала о браке.
Давно уже ходили разговоры о новых партиях для нее, но ничего не получалось. Печально было наблюдать, как подавлены обе принцессы омрачившими их юные годы трагедиями.
— Ваша мать была предана моей, — говорила Мария Кэтрин. — Она облегчила ей жизнь в трудные времена.
Елизавета явно занервничала. Это ее мать устроила королеве Екатерине трудные времена. Как бы ни были с виду близки сестры, прошлое навсегда встало между ними невидимой стеной.
— У меня есть несколько вещей, которые подарила мне и моей матери королева Екатерина, — сказала Кэтрин Марии. — Я покажу их вам.
Лицо Марии изменилось.
— Мне бы этого очень хотелось. У меня так мало от нее осталось. Елизавета, перестаньте набивать живот и уберите локти со стола. — Было ясно, что Мария привыкла по-матерински наставлять — или подавлять — свою сводную сестру.
Елизавета скривилась. Как только Мария отвернулась, чтобы приветствовать возвращавшегося отца, она стащила пирожное и засунула его себе в рот. Кэтрин сдержала улыбку.
После этого по распоряжению короля Кэтрин часто бывала при дворе. Его намерения по отношению к ней, казалось, ни для кого не составляли тайны, и она обнаружила, что люди стали относиться к ней с новым почтением. Кэтрин поделилась своими планами на будущее с близкими. Маргарет пришла в неописуемый восторг. Дядя Уильям появился в доме на Чартерхаус-сквер с огромным букетом цветов и добрыми пожеланиями, а отец Катберт прислал ей теплые поздравления. Даже архиепископ Кранмер заглянул к Кэтрин. Под его неброской наружностью скрывался замечательный ученый и государственный деятель, и он был горячим поборником реформ.
— Мы все обрадованы новостью, дорогая леди, весьма обрадованы, — проговорил Кранмер, с благодарным кивком принимая от Кэтрин кружку клубничного напитка ее собственного изготовления. Под «всеми» он подразумевал обосновавшихся при дворе реформистов. — Вы известны своей ревностью к Евангелию.
Архиепископ подталкивал ее открыться ему, но Кэтрин понимала, что ей нужно вести себя осмотрительно.
— Как и ваша милость, я восторгаюсь реформами его величества. Он подобен второму Соломону. Более того, он вывел нас из Вавилонского пленения. — Кэтрин надеялась, что ее слова передадут больше того, что она осмелилась произнести вслух.