Дельцы
Шрифт:
— А правда, что ома уплатила пятьдесят тысяч долларов за ванну?
— Так утверждает она и газеты тоже. Так что, наверное, правда. Дюваль сам говорил мне, что она обходится ему в миллион долларов в год, но, возможно, он сказал это в раздражении.
— Неужели он такой богатый? — спросила Люси.
— Не знаю точно; но он один из самых могущественных людей в Нью-Йорке. Его называют «банкир по системе».
— Я слышала, как мистер Райдер отзывался о нем.
— Полагаю, что
— Да, не особенно. Кажется, они поссорились. Не знаете из-за чего?
— Я об этом ничего не знаю, но Райдер — свободомыслящий человек, а Дюваль ведет дела с крупными дельцами, которые не любят подобных людей.
Люси замолчала, о чем-то задумавшись.
— А правда, что положение мистера Райдера так непрочно? Я думала, что Готтамский трест — один из крупнейших в стране. В его проспектах мелькают крупные цифры — семьдесят — восемьдесят миллионов.
— Что-то вроде этого.
— И эти цифры дутые?
— Я полагаю, что нет. Я не в курсе его дел, знаете ли. До меня только доходили слухи, например, о том, что он ведет слишком смелую игру. Примите совет и держите свои деньги в другом месте. Вам следует быть вдвойне осторожной, поскольку у вас есть враги.
— Враги? — в замешательстве переспросила Люси.
— Разве вы забыли, что говорил вам Уотерман?
— Вы хотите сказать, что Уотерман вступит в борьбу с Райдером из-за меня?
— Это звучит невероятно, но подобные вещи уже случались. Если бы кто-нибудь знал подоплеку битв, сотрясавших Уолл-стрит, он бы обнаружил, что многие из них имели аналогичное начало.
Монтегю сказал это между прочим, не имея в виду ничего конкретного. Он не следил за выражением лица Люси и не заметил, какое впечатление произвели на нее эти слова. Аллан перевел разговор на другую тему и на следующий день совершенно забыл о нем, как вдруг Люси позвонила ему по телефону.
Прошла неделя, как он написал адвокатам Смиту и Хансону по поводу продажи ее акций.
— Аллан! — спросила она. — Вы не получили еще ответа от этих людей?
— Нет.
— Я сегодня утром говорила с одним своим другом, и он подсказал мне шаг, который кажется важным. Не думаете ли вы, что было бы неплохо узнать, кого представляют эти адвокаты?
— Что это даст? — спросил Монтегю.
— Это помогло бы нам сориентироваться. Полагаю, им известно, кто хочет продать акции, а для нас важно знать, кто собирается их купить. А что если им написать, что вы не желаете вести переговоры через посредников?
— Но так же дела не делаются: я назначил цену, а они не ответили. Написав вторично, мы Только испортим дело. Лучше уж постараться заинтересовать кого-нибудь другого.
— Но мне очень
Люси повторила последнюю фразу несколько раз и, казалось, по-настоящему заинтересовалась всем этим. Монтегю недоумевал, кто мог с ней говорить и что она слышала по поводу акций. Но после предупреждений майора не стал расспрашивать ее по телефону.
— Я полагаю, что вы совершаете ошибку, но будь по-вашему.
Он сел и написал господам Смиту и Хансону, что желал бы поговорить с одним из владельцев их конторы, и отослал письмо с нарочным. Примерно через час явился к нему жилистый человечек с морщинистым лицом и острым взглядом и представился:
— Хансон.
— Я говорил с моей клиенткой относительно акций Северной миссисипской компании, — сказал Аллан. — Возможно, вам известно, что эта дорога строилась при довольно необычных обстоятельствах: большая часть акционеров были личными друзьями нашей семьи. Вот почему моя клиентка предпочла бы не иметь дела с посредниками, если только это возможно. Я хотел выяснить, не согласится ли ваш клиент договориться непосредственно с владелицей акций.
Монтегю заметил, что, пока он говорил, Хансон смотрел на него с явным удивлением. Не успел он закончить фразу, как это удивление сменилось презрительной усмешкой.
— Какую шутку вы собираетесь сыграть со мной? — спросил Хансон.
Монтегю был слишком поражен, чтобы рассердиться, и только пристально посмотрел на Хансона.
— Не понимаю вас, — сказал он.
— Не понимаете? — ответил его собеседник, смеясь ему прямо в лицо. Похоже, я знаю больше, чем вы думаете.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что у вашей клиентки уже нет акций, о которых вы говорите.
У Монтегю перехватило дыхание.
— Нет акций?
— Конечно, нет, — сказал Хансон. — Она продала их три дня назад.
И, будучи не в силах отказать себе в удовольствии, добавил:
— Она продала их Стенли Райдеру. И, если хотите знать об этом больше, продала за сто шестьдесят тысяч долларов. А он выдал ей вексель на сто сорок тысяч сроком на полгода.
Монтегю был крайне поражен и никак не мог прийти в себя.
Мистер Хансон понял, что волнение Аллана неподдельно, и саркастически улыбался.
— По-видимому, мистер Монтегю, — сказал он, — вы позволили своей клиентке вас обойти.
Овладев собой, Монтегю вежливо поклонился.
— Я должен перед вами извиниться, мистер Хансон, — сказал он тихо. Могу вас только заверить, что я тут совершенно ни при чем.
Он встал, дав понять, что визит окончен.