Деликатная проблема

Луисаф Лина

Однако Иволга не унимается:

— Он тебя преследует?

Я мешкаю с ответом, но отвечать и не требуется: по возникшей паузе Иволга догадывается сам. На его лице отражается беспокойство:

— Нужно принимать меры. Вы подключили полицию? Пусть они выделят тебе охранника!

Алиханов хрюкает, но в следующее же мгновение выдает это за кашель. Весьма неумело, надо признать.

— Боюсь, у них слишком много дел для того, чтобы выделять кого-то для охраны моей персоны. Спасибо, но…

— Если он тебя преследует, он может знать, где ты живешь. О, он знает. Слушай… Не подумай

ничего дурного, но ты можешь пожить у меня.

Алиханов вскидывается. Открывает рот. Смотрит на меня. Досадливо хмурится. И весьма неохотно признает:

— Это… было бы выходом из положения. Я могу провожать тебя на работу и обратно…

— В этом нет необходимости, я сам могу провожать и встречать ее…

— Так!

Я возмущенно перевожу взгляд с одного мужчины на другого: стоило мне помолчать в немом изумлении всего полминуты, как они тут уже все порешали вместо меня! Уму непостижимо!

— С чего вы вообще решили, что я соглашусь жить у него? И что мне нужен сопровождающий?

— С того, что у тебя нет выбора, — тут же отвечает Алиханов, — ты же не хочешь обременять подобной просьбой свою подругу? Вижу, что не хочешь. В вахтовом городке свободных вагончиков больше нет, в квартиру возвращаться опасно, даже… со мной. Так что… Соглашайся.

Я задумчиво кусаю губу. Как бы мне не хотелось это признавать, но он прав. Я действительно до ужаса боюсь возвращаться в квартиру, но и к Майке обратиться не могу. Остается только одно:

— Я… постараюсь не обременять тебя слишком сильно.

Иволга улыбается.

Затем мы с Алихановым возвращаемся в офис и расходимся каждый по своим кабинетам.

Майка к тому моменту уже уехала домой, поэтому сейчас я избавлена от необходимости с ней говорить, но завтра мне придется объясняться, почему вдруг я переезжаю не к ней, а к Иволге. Эта мысль не дает мне покоя. Я не хочу обижать подругу, но и подвергать риску ее и ее семью я не хочу еще больше.

А то, что риск есть, выяснилось в тот же день. Алиханов вызвался сопроводить меня до квартиры и помочь с переездом. Всю дорогу он капал мне на мозги, как следует вести себя приличной девушке в доме мужчины. По всему сводилось, что мужчину следовало бы связать по рукам и ногам и запихнуть в шкаф на весь период пребывания у него девушки. Я закатывала глаза и огрызалась только на самые нелепые его требования, поэтому не сразу обратила внимание на то, что стоило мне открыть своим ключом дверь квартиры, как по ногам прошелся сквозняк. Когда я это осознала, Алиханов уже довольно бесцеремонно выставил меня за порог и скрылся внутри. Я стояла на месте как вкопанная, не в силах пошевелиться и отвести испуганного взгляда от коридора, где он был только что.

Минуту спустя он вышел.

— Оба окна разбиты, — отчитался он, — я звоню в полицию.

Медленно, на негнущихся ногах я вошла внутрь. В этот раз он мне не препятствовал. Картину, которая я увидела, нельзя назвать страшной, но она намертво отпечаталась у меня перед глазами: осколки стекла на полу зала и кухни, зияющие темными провалами стекла и занесенное снегом убранство. На полу зала лежат обломки кирпича.

Романов нанес очередной визит.

Глава 54

С

полиции к нам отправили участкового. До его приезда я растерянно попыталась привести квартиру в порядок, но Алиханов не позволил мне этого сделать:

— Нам нужны улики, — тихо сказал он мне.

Я одеревенело кивнула. Он со вздохом заключил меня в объятия.

— Веслов Олег Антонович, — представился участковый, — что тут у вас?

— Вот, — я махнула рукой, указывая на погром. Вышло как-то застенчиво и даже робко.

Потом был опрос, заполнения бланка, неприятный звонок бывшему и владельцу квартиры, уборка… Окна мы с Алихановым наспех заклеиваем картоном и скотчем, я бросаю в сумку какие-то вещи и уже за полночь опустошенная сажусь в такси. В салоне Алиханов сжимает мою ладонь. Молча закрываю глаза.

Такси останавливается в Тринадцатом микрорайоне, напротив небольшого двухэтажного коттеджа из белого кирпича. У меня уже нет сил удивляться.

На просторной террасе горит свет: нас ждут. Я протягиваю руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но Алиханов успевает раньше. Раздается мягкий звуковой сигнал, и некоторое время спустя дверь распахивается:

— Я уже думал, что ты передумала.

Иволга стоит на пороге босиком, одетый в синие джинсы и белую футболку. Ему идет. За его спиной маячит Анастасия. Я подавляю раздражение. Сейчас мне больше всего хочется принять горячий душ и завалиться спать.

— Нас задержали, — коротко отчитывается мой спутник, бесцеремонно приглашает себя внутрь и лучезарно благодарит, — но спасибо, что разрешил нам пожить у тебя некоторое время.

Мои брови лезут вверх: что-то не припомню, чтобы приглашение пережить это нелегкое время касалось и его. Судя по лицу Иволги, он такого тоже не припоминал. С другой стороны, я не ожидала увидеть здесь Анастасию — женщину, которую Иволга представлял мне как друга. Женщину, с которой он, судя по всему, живет.

— Боюсь, в этом доме всего две спальни, — Иволга улыбается, — и я планировал расселить в них женщин, а сам лечь в гостиной. Увы, спальных мест в этом доме больше нет…

— Ничего страшного, — вдруг подключается Анастасия, — в отличие от вас, мальчики, девочкам не привыкать спать вместе в одной постели. Ты ведь не возражаешь, если мы займем одну спальню? — обращается она ко мне.

О, я еще как возражаю: я рассчитывала хорошенько выспаться — а мне отказывают даже в одном койко-месте. Но делать нечего — и слабой улыбкой и кивком головы я даю понять, что возражений нет.

— На ужин есть запеканка, — начинает Иволга, но я отрицательно качаю головой.

— Спасибо, но сейчас я бы хотела просто лечь спать. Куда мне идти?

— Второй этаж, первая дверь налево.

— Я провожу, — вызывается Анастасия и с легкостью подхватывает мою сумку, — спокойной ночи, мальчики!

Мальчики нестройно отвечают, и мы с ней уходим. В спальне меня хватает только на то, чтобы раздеться и упасть на правую сторону кровати. Сквозь дрему я слышу, как моя неожиданная соседка мне что-то говорит, но голос ее будто доносится сквозь толщу воды и убаюкивает лучше колыбельной. Я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.