Дело Черного Мага. Том 1
Шрифт:
— Я выясню, что здесь произошло, — прошептал он, глотая горячие слезы. — обещаю тебе.
И, перед тем, как подняться, он поднял смятую пачку сигарет.
Робин действительно очень много курил…
Маленький мальчик, хромая, выбирался из завалов горящего поместья, ставшего ему домом.
***
Тени поднимались по спине Алекса. Они сжимали свои объятья и становились ему плащом. Тьма сгущалась в его руках, вытягиваясь длинным, туманным посохом. Смерть обволакивала его лицо, превращаясь в призрачный шлем. Разъедало куртку на груди, обнажая постепенно впадающего
Кольцо давало магическую силу.
В обмен на жизненную энергию.
Плащ из тьмы скрепила заколка, похожая на бьющееся, черное сердце.
[Объект: артефакт “Сердце Короля Мертвых”.
Ранг изделия: S.
Оставшийся резерв у.е. м: 5732/6800.
Сопротивление физическому воздействию: 0 %;
Магическому воздействию(общему): 0 %;
Магическому воздействию частному: 0 %.
Дополнительные чары на костюме: Жизне-обмен. Максимальная нагрузка на здоровое тело: 99 секунд использования.
Оставшееся количество использований: 0/6]
Это не было боевым накопителем. Нет, просто обычный артефакт. Насколько сердце Короля-Лича, заточенное внутри кольца, вообще может быть обычным.
И это была та пуля, которую Алекс берег все эти годы.
Он ударил посохом, и тьма стеной поднялась за его спиной.
Глава 75
Глава 75
— Уровень Мастера? — прищурился Люпен. — занятный артефакт… кажется, Раевский нашел его в ледяных пустошах… но, если ты думаешь, что какой-то артефакт даст тебе силу, чтобы потягаться со мной — ты не вундеркинд, а нечто совершенно противоположное.
Светлый Маг коснулся своей цепочки. И так же, как недавно вокруг Алекса собиралась тьма, вокруг него вспыхнул белый, неестественно белый свет.
Молодой и пышущий жизнью ректор стремительно старел. Его золотые волосы покрывались сединой, а затем и вовсе начинали белеть. Спортивный костюм затрепетал и обернулся белым плащом и голубыми одеждами, а затем в его рук возник дышащий алым светом посох, в навершии которого крутилось золотое свечение чистого и незамутненного света.
В правой руке посох, в левой гриморий, под Щитом Посейдона, посреди разрушенной Арены, над пылающей печатью, открывающей двери в сам ад, перед закутанным во тьме черным магом, пытающимся прекратить ритуал, стоял одетый в белое, светлый маг, все это устроившим.
— Раевский был глуп и слеп, и поэтому умер, — даже голос Люпена изменился. Стал старым. Хрипящим. Каркающим. — Ты вырос таким же, Александр Думск…
— Меня зовут Алекс Дум, — перебила, казалось, сама тьма. Шелестящим, тихим, голосом. Вкрадывающимся в саму душу. — Профессор Черной Магии днем, а вечером… ужас, блять, летящий на крыльях ночи. Dzhan’Kaz’Moharkai!
Дум поднял посох и силой ударил им по земле.
Тьма,
Они вбирали в себя тени, отбрасываемые пожарами, вспыхивающими повсеместно на руинах Арены. Становясь все больше и больше, пока из их недр не показались горящие синим пламенем скелеты. В рваных когтями шлемах, пробитыми мечами и топорами доспехах, целая армия поднялась за спиной Алекса.
[Вниман…
— Проклятье, — выругался Дум и провел ладонью перед глазами. На ней остались две линзы. Ему не нужна была их помощь в этой битве.
Он разберется с ублюдком в стиле старой школы.
В стиле школы Фоллен.
Армия мертвых взревела и направила оружие на Люпена. Потоки магии мертвых сплелись в единое мертвенно бледное полотно.
— Eluria Caxc Comentes! — Люпен провел перед собой посохом. Засверкало его навершие в форме сферы чистого сияние.
Из него, как из резервуара с водой или, скорее, туманом, начали отделяться нити. Они росли и увеличивались, сплетались в единое целое, пока не превратились в марево желтого света.
И из этого марева вышла пяти метровая женщина. Её волосы — сияние белого облака, её тело — застывший в золоте огонь, украшенный узорами сияние столь чистого, что при взгляде на него святой показался бы грешником.
Она подняла ладони и с них сорвалось пламя. Вышиной с пятиэтажный дом, шириной с целый квартал, она накрыло собой не только поток магии мертвых, но и самого Алекса вместе со всей его армией скелетов. Пламя бушевало подобно разбуженной от долгой спячки бури, пришедшей собирать свой урожай страха.
Такое жаркое, что плавился цемент и бетон от обломков арены, а тела мертвых зрителей мгновенно превращались в прах. Песок превращался в стекло.
Такова была сила светлой магии. Магии, способной вобрать в себя силу всех стихий.
Кроме одной единственной.
— Кар! — оглушительно хлопнули воронья крылья.
И над потоком ревущего огня, поглощавшего все на своем пути, взлетел могильный хищник. Плащ из тьмы за спиной Алекса раскрылся широкими крыльями и поднял его под самую границу непроницаемого купола Щита Посейдона.
Он замахнулся посохом и произнес несколько слов. Магия такого уровня требовала не только создания печатей, но и вербальной составляющей, ибо ни один человеческий разум не мог сотворить подобную мощь без определенного якоря.
Посох в руках Алекса все увеличивался в размерах, пока не сорвался в полет копьем. Копьем, размером с фонарный столб. Острым гарпуном он вонзился в грудь девы света.
Она обхватила древо своими огненными ладонями. Огонь пытался пожрать тьму, но, с каждым мгновением борьбы, становилось все больше и больше дыма, и все меньше и меньше пламени. И так до тех пор, пока вся дева не покрылась застывшей лавовой коркой, а следом за этим прозвучал взрыв.