Дело инопланетян
Шрифт:
— Нет, нет! Мир! — вскричал отец Миронос. — Вы не оскверните собор перестрелкой! — Он подошел к Хеллеру. — Сын мой, на тебе маска. Как твое имя?
Что ж, полагаю, офицеру его королевского величества не пристало говорить неправду священнику в церкви.
— Здесь, на этой планете, меня называют Джеромом Уистером.
Поднялся такой невообразимый шум, что я не сразу и понял, что происходит. Звенело так жутко, словно что-то крушили.
Хеллер взглянул в ту сторону, откуда исходил звук.
В
Паника, вопли!
Прикладами автоматов с размаху крушили стекла окон, чтобы расчистить путь для бегства.
Люди горохом посыпались из окон в кустарник, растущий у стен.
Взревели моторы.
Комната опустела.
Лимузины исчезли.
Прощально звякнул последний осколок стекла, вывалившийся из оконной рамы.
Из-за двери появился отец Миронос и, разинув рот, уставился на Хеллера. Затем обвел взглядом опустевшую, разгромленную комнату. Перекрестился и снова взглянул на Хеллера округлившимися глазами.
— Значит, вы и есть Уистер.
— Подождите где-нибудь, отец, — попросил его Хеллер. — Может, мне еще удастся организовать эти похороны.
Он пробежал среди голых деревьев. Боевики Корлеоне стояли с открытыми ртами, дивясь исчезновению лимузинов и безлюдью вокруг церкви. Хеллер прошел сквозь их ряды и открыл дверь лимузина.
— Миссис Корлеоне, думаю, теперь вы можете без опаски зайти в собор. Людей Фаустино там нет — они уехали.
— Как же тебе это удалось? — удивился синьор Саггецца.
— Я думаю, что у них была где-то назначена еще одна встреча, — сказал Хеллер.
Он помог Малышке выбраться из лимузина. Она терла руки в красных перчатках.
Хеллер сунул руку в машину и вынул кота, который, к моему удивлению, живо вскарабкался к нему на плечо.
— Я это знала, я это знала, — твердила Малышка. — Даже банде Фаустино отвратителен такой ренегат и предатель, как Сильва!
Синьор Саггецца властно отдал несколько распоряжений. Боевики Корлеоне бросились к собору и заняли позиции внутри его и снаружи.
Малышка и Хеллер с котом подошли к широким дверям.
Отец Миронос встретил Малышку в проходе между рядами кресел. Ее двухметроворостая фигура возвышалась над священником.
— Дитя мое, — обратился он к ней, — боюсь, что касается похорон этого человека, здесь мало что можно сделать. Даже его собственный брат не пожелал присутствовать.
— Не беспокойтесь, отец Миронос, — сказала Малышка, — мы устроим этому traditore такие похороны, которые он вряд ли забудет.
Она зашагала к гробу в своей красной накидке с капюшоном, на котором красовались две черные пятерни.
Специалисты в похоронном бюро подправили Сильве лицо, возможно, пользуясь снимками сыскного отдела полиции. Тело покойного было выставлено
Малышка величественно возвышалась над гробом. Она подняла красную вуаль и сказала:
— Traditore!
И плюнула на покойника!
Священник в ужасе отшатнулся.
Внезапно кот на плече у Хеллера издал какой-то утробный звук и стремительно спрыгнул в гроб.
Он набросился на лицо покойника, завывая и раздирая его когтями.
Хеллер быстро нагнулся и сорвал животное с трупа. Кот все визжал и шипел, как это умеют делать только коты. Хеллеру нелегко было его удерживать. Вместо органной музыки для покойного Сильвы по собору понеслись, отражаясь от сводов, злобные звуки кошачьей ненависти.
— Синьор Саггецца! — прокричала Малышка. — Пусть подходят и прощаются, если вы не против.
Боевики Корлеоне стали подходить один за другим, однако, все же помня о своих постах, тут же возвращались на них.
Каждый, приближаясь к гробу, доставал свой кинжал, вонзал его в грудь покойника, плевал ему на лицо и кричал: «Traditore!»
Отец Миронос, съежившись от страха, держался в стороне, не в силах это остановить.
Soldati закончили отведенную им часть церемонии.
Малышка в развевающейся на сквозняке красной накидке подняла руку.
К ней подбежал Джорджио с двумя длинными черными палками. Она взяла одну из них. Подбежал Джованни с факелом. Зажег его. Малышка сунула конец черной палки в огонь.
Железное клеймо!
Наконечник раскалился докрасна. Проступила буква «Т»! Это означало traditore, предатель!
Она приблизилась к гробу и прижала шипящий конец к правой щеке мертвеца! Щека задымилась. Она вдавила клеймо с буквой «Т» в его левую щеку. Снова задымилось.
Мертвец был теперь заклеймен как предатель!
На этом Малышка не остановилась.
Взяв в руку второе клеймо, она сунула и его в огонь.
Отец Миронос жалобно запричитал.
Это был крест!
Он раскалился до вишнево-красного цвета.
Малышка снова приблизилась к гробу.
Ее лицо под красной вуалью обратилось к церковному своду. Она прокричала: «muem suproc tse coh!»
И опустила клеймо на лоб мертвеца. Крест оказался перевернутым!
О боги! Внезапно меня осенило. Слова «Hoc est corpus meum» являются фразой из святого причастия. Они означают по-латыни: «Это тело мое». Когда же их произносят в обратном порядке, так, как они стоят на перевернутом тыльной стороной кресте, милость одного из их богов отнимается у человека, а не дается ему. Он получит нечто противоположное прощению. Черная месса!