Дело Каллас
Шрифт:
– Хотите, я буду рядом с вами за кулисами?
– Конечно, спасибо.
Не позволить себе отвлекаться на эти досадные помехи. Идти до конца в своих честолюбивых устремлениях. Быть сильной. Нервы были напряжены, задрожали руки. Пересохло горло. Надо бы оживить его: она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, несколько раз опробовала голос. Постепенно к ней вернулось самообладание, тело стало послушным, восстановилась мягкая бархатистость гортани.
– Взгляните, как вы красивы.
В зеркале отразилась богиня в одеянии, украшенном драгоценными камнями. Черные узорчатые вуали, шлейфом тянувшиеся за платьем, удлиняли фигуру
Как по мановению волшебной палочки, исчезли все тревоги.
– Скажи, Мария, ты будешь со мной сегодня вечером, не так ли? Ты будешь там? Никто об этом не узнает. Это наш секрет.
– Вы что-то спросили, мадемуазель?
– Нет, я просто вживаюсь в роль.
– Вы великолепны.
– Гм-м, может быть… Но самое трудное впереди. Еще предстоит выход на сцену.
– Можете не волноваться, я была на ваших последних репетициях… Вы изучили партитуру и вжились в образ как никто.
– Правда, никто?
– Истинная правда.
Голос из громкоговорителя призывал артистов из гримерных на сцену.
– Пожалуйста, все на сцену… Последний звонок перед третьим актом…
В центре просторного зеленого зала возвышался трон, залитый густым золотистым светом прожектора, его окружали символы земледелия, торговли, искусства. Эрма взошла на него, поправила свой костюм, закрыла глаза и превратилась в Дидону.
Занавес поднялся в тот момент, когда празднично настроенные карфагеняне начали приветствовать свою царицу:
Встречался ли день подобный После ужасной бури? Повсюду нежный зефир гуляет! Наше жгучее солнце Лучами своими Жестокость смиряет.Народные песни, дождь цветов, качающиеся пальмовые ветви.
Государыня, высвеченная лучом, отвечала своему народу с высоты пьедестала. Первые ноты – самые опасные. Начало должно быть безупречным. И она добилась этого, звучный и звонкий голос, хорошо округленный, а главное – волнующий, идущий из глубины души: «Голос сердца, который, единственный, до другого сердца доходит». [11]
Семь лет уже прошло Со дня, как, злобу отвлекая Тирана-палача От моего высокого супруга, Бежала вместе с вами я Из Тира к этим африканским берегам.11
Слова Альфреда де Мюссе.
С этого момента все происходило, словно в другом мире. Эта партитура органически срослась с ней. Она с наслаждением находила в ней неоклассические музыкальные цитаты из великого Глюка. Вспомнилась «Ифигения в Тавриде». Она упивалась романтизмом мелодичных переливов, современностью былых дерзаний.
Эрма была захвачена действом, ее и Марию обуревала жажда мщения. Женщина и актриса, слившись
И наконец, собрав все свои душевные силы, Дидона быстрым шагом поднялась по ступеням к костру. Дойдя до него, она неистовым жестом сорвала с Энея тогу и бросила ее в очистительный огонь. Модуляции голоса уже свидетельствовали о приближающемся самопожертвовании, подтверждаясь словами:
Несчастной любви Зловещие знаки Вместе с горем моим В этом пламени сгинут.Затем медленно, с уязвленной гордостью, она вытащила из ножен кинжал возлюбленного и с силой вонзила его в себя. Холодная сталь вошла в горячую плоть. Боль – ничто, но рана была глубока.
К чему кричать! В своей крови Царица умирает.Музыка уносила ее, трагедия сопровождалась песнью. Публика в зале затаила дыхание. Эрнест Лебраншю отложил свой блокнот. Иветта и Айша приросли к своим креслам. Какой реализм!..
Рим… Рим… Бессмертный…Карфагенская царица рухнула; проклятием прозвучал пунический воинственный клич; ярость, звучавшая в нем, резко контрастировала с торжественностью триумфального марша.
Так пусть на суше и на море Потомки наши С оружием в руках Однажды устрашат весь мир!Вздымающиеся к небу языки пламени стали финалом драмы. Пурпурный занавес стыдливо и тихо закрыл его от глаз зрителей. Ни единым словом не нарушились последние затухающие аккорды; каждый насколько можно продлевал магию мгновения. Мокрая от пота и крови, дива тем не менее нашла в себе силы, чтобы встать и выйти на поклон. Но перед восхищенными зрителями склонялась уже умирающая. Тишину разорвали бурные, горячие аплодисменты. Овации с восторженными криками: «Браво!» Разгул страсти. Цунами.
– Видишь, Мария, мы выиграли. Роль, которую ты никогда не пела, я спела для тебя, вместе с тобой. Кассандра позеленеет от зависти. Она так и не поняла, что, для того чтобы победить, нужно было идти еще дальше.
На девятом вызове Эрма, теряя силы, могла лишь просунуть голову между складок красного бархатного занавеса. Живое когда-то лицо уже покрывалось маской смерти. Слабым и неловким взмахом руки она завершила свое последнее появление.
8