Дело Ливенворта (сборник)
Шрифт:
На станцию я прибыл как раз к приходу поезда. До Р** ехал всего один пассажир, живой молодой человек, внешность которого настолько отличалась от данного мне описания В, что я сразу решил: это не тот, которого я ищу. В разочаровании я отвернулся, но он подошел ко мне и протянул карточку, на которой был начертан один-единственный знак «?». Но даже тогда я не мог заставить себя поверить, что передо мной самый ловкий и успешный из агентов мистера Грайса, пока не заглянул ему в глаза и не увидел в их глубинах такой яркий, притягательный блеск, что все сомнения покинули меня, и, кивнув в ответ, я удовлетворенно произнес:
– Вы очень
Он снова коротко кивнул.
– Рад, что вам это нравится, сэр. Пунктуальность слишком доступная добродетель, чтобы ею не обладал человек, желающий продвинуться по службе. Но какие будут указания, сэр? Поезд из города отходит через десять минут. Нельзя терять времени.
– Поезд из города? Зачем он нам?
– Я думал, вы захотите сесть в него, сэр. Мистер Браун, – произнеся это имя, он выразительно подмигнул, – как только встречает меня, сразу начинает собираться домой. Но дело ваше, я не настаиваю.
– Я намерен делать то, что уместнее всего в данных обстоятельствах.
– В таком случае возвращайтесь домой как можно скорее.
И он в третий раз кивнул – резко, подчеркнуто деловито и решительно.
– Я вас покину, если буду знать, что сведения вы будете передавать сначала мне, что вы работаете на меня и ни на кого другого, и наконец, что вы будете хранить молчание, пока я не разрешу вам говорить.
– Слушаюсь, сэр. Когда я работаю на «Брауна и Ко.», я не работаю на «Смита и Джоунса». Можете на меня рассчитывать.
– Хорошо. Тогда вот указания.
Он взглянул на листок, который я осторожно протянул ему, вышел в зал ожидания и бросил его в печь, вполголоса промолвив:
– На всякий случай, вдруг со мной случится апоплексический удар или еще что-нибудь.
– Но…
– О, не волнуйтесь, я ничего не забуду. У меня крепкая память, сэр. Со мной перо и бумага не нужны.
И издав короткий, быстрый смешок, как раз такой, какой можно было ожидать от человека его внешности и манеры разговаривать, он прибавил:
– Вероятно, через день-два вы получите от меня весточку.
И кивнув, он зашагал проворной, свободной походкой по улице под грохот останавливающегося поезда с запада.
Мои указания В были следующими:
1. Узнать, в какой день и с кем племянницы мистера Ливенворта в прошлом году прибыли в Р**. Куда они там ходили, в чьем обществе их чаще всего видели. А также дату их отъезда и любые факты, касающиеся их привычек, какие только можно будет собрать.
2. То же самое относительно некоего мистера Генри Клеверинга, вероятного друга леди, который также отдыхал там.
3. Имя человека, который должен соответствовать следующим характеристикам: священник, методист, умер в прошлом декабре или около того, в июле семьдесят пятого находился в каком-то городке, расположенном в двадцати милях от Р**.
4. Имя и нынешнее местонахождение человека, в это же время прислуживавшего вышеназванному.
Сказать, что время, необходимое для должного разбирательства в этих вопросах, прошло для меня в относительном спокойствии, значит приписать себе хладнокровие, которым я, к сожалению, не обладаю. Никогда еще дни не тянулись так долго, как те два дня, что прошли между моим возвращением из Р** и получением письма следующего содержания:
Сэр!
Упомянутые лично прибыли в Р** 3 июля 1875. Партия состояла из четырех
Однако, по мнению одной молодой женщины, которая все еще проживает в гостинице, свет еще не видывал такой милейшей леди, как она. Какой-то определенной причины для такого мнения нет. Дядя, леди и слуги уехали из Р** в Нью-Йорк 7 августа 1875.
2. Г. К. поселился в гостинице в Р** 6 июля 1875 в обществе своих друзей, мистера и миссис Вандерворт. Выехал через две недели, 19 июля. О нем мало что удалось узнать. Запомнился как красивый джентльмен, проводивший время с девицами Л., и это всё.
3. В Ф**, небольшом городе в шестнадцати-семнадцати милях от Р**, в июле прошлого года священником-методистом служил ныне покойный Сэмюель Стеббинс. Умер 7 января сего года.
4. В то время при С. С. состоял человек по имени Тимоти Кук. Он уезжал, но вернулся в П** два дня назад. При необходимости с ним можно встретиться.
– Ага! – удивленно и торжествующе воскликнул я, дочитав до этого места. – Теперь есть с чего начинать. – И сев за стол, я написал такой ответ:
Т. К. нужно найти непременно. А также любые доказательства того, что Г. К. и Э. Л. поженились в доме мистера С. в июле или августе прошлого года.
На следующее утро пришла такая телеграмма:
Т. К. едет. Помнит свадьбу. Будет у вас к 2 часам.
В три часа того же дня я стоял перед мистером Грайсом.
– Я пришел сделать доклад, – заявил я.
По лицу его промелькнула тень улыбки, и он в первый раз посмотрел на свои перевязанные пальцы так ласково, что, наверное, и боль в них уменьшилась.
– Я готов, – промолвил он.
– Мистер Грайс, – начал я, – к какому заключению мы пришли во время нашего первого разговора в этом доме?
– Я помню, к какому выводу пришли вы.
– Да, да, – немного сварливо согласился я, – к которому пришел я. Вывод был такой: если мы выясним, кого любила Элеонора Ливенворт, мы найдем убийцу ее дяди.
– И вы полагаете, что вам это удалось?
– Да.
Его взгляд передвинулся чуточку ближе к моему лицу.
– Что ж, это хорошо. Продолжайте.
– Взявшись освободить Элеонору Ливенворт от подозрений, – снова начал я, – я предчувствовал, что этот человек окажется ее любовником, но я и не догадывался, что он может оказаться ее мужем.
Взгляд мистера Грайса со скоростью молнии метнулся к потолку.
– Что? – воскликнул он, нахмурившись.
– Любовник Элеоноры Ливенворт является ее мужем, – повторил я. – Мистера Клеверинга связывают с ней именно такие отношения.