Дело лошади танцовщицы с веерами

Гарднер Эрл Стенли

– Никаких отпечатков пальцев не обнаружено. Она достаточно владела собой, чтобы не оставить на рукоятке никаких следов. Говорю тебе, Перри, ты должен сделать соответствующее заявление в суде. У тебя нет выбора.

– А как насчет Шелдона?

– Каллендер был еще жив, когда Шелдон вышел из его номера.

– Как же Шелдон узнал, что Каллендер мертв, когда повесил на двери табличку «Не беспокоить»?

– Это было предумышленное, заранее обдуманное убийство, Перри. Иным путем Шелдон не мог о нем догадаться. Должно быть,

он знал, что Лоис замышляла его совершить. После половины второго ночи ни к нему в номер, ни от него никто не звонил. Телефонистки, работавшие в ночную смену, клянутся в этом. А ты хочешь подвести ее ко второй статье, Перри?

– Да, если только она сама не признается в обратном, – произнес Мейсон мрачно. – В настоящий момент она моя подзащитная. А то, что она сбежала в моей машине, еще крепче связывает меня с ней. Сейчас мне никак от нее не отделаться, и, пока она моя клиентка, я буду защищать ее интересы.

– А ты не мог бы рассказать Трэггу, что она увела твою машину, Перри?

Мейсон невесело рассмеялся.

Через минуту Пол Дрейк сказал:

– Да, все понял, Перри.

Мейсон поднялся.

– Никуда мне от нее не деться. Пошли, Пол.

Глава 18

Зал суда казался наэлектризованным от царившей в нем напряженной тишины. Это была та тишина, когда кажется, что даже покашливание как будто раздается через усилитель.

Судья Донахью объявил:

– Джентльмены, защитник прибыл в суд. Присяжные избраны и приведены к присяге для слушания дела. Окружной прокурор Бергер сделал заявление присяжным, в котором содержится предварительное изложение дела. Защита желает сейчас сделать свое заявление с предварительным изложением дела?

– Нет, ваша честь, – отказался Мейсон, – мы оставляем за собой право сделать это заявление, когда приступим к защите.

– Очень хорошо. Прокурор округа вызывает первого свидетеля.

– Доктор Джексон Ламберт, – вызвал Бергер.

Доктор Ламберт занял место свидетеля.

– Свидетель будет подвергнут перекрестному допросу, – сказал Мейсон, – в котором мы затронем профессиональные обязанности доктора Ламберта.

– Очень хорошо, – согласился Бергер. – Доктор Ламберт, предприняли ли вы вскрытие тела Джона Каллендера?

– Да. Я сделал это, сэр.

– Когда вы впервые увидели тело, в каком положении оно находилось, а также в каком состоянии оно было, проинформируйте нас, пожалуйста. Заметили ли вы что-нибудь заслуживающее внимания?

– Тело лежало частично на правом боку, – ответил доктор Ламберт. – Нож был воткнут в тело покойного таким образом, что примерно четыре или пять дюймов лезвия торчало из спины. Лезвие пронзило грудь. Я говорю сейчас о том, что я обнаружил, когда впервые увидел тело.

– Продолжайте, доктор.

– Я произвел вскрытие трупа. Полагаю, причиной смерти явился удар кинжалом, клинок которого пронзил тело. Я определил время, когда

наступила смерть: это произошло примерно между половиной второго и тремя часами утра семнадцатого сентября, если исходить из температуры тела, температуры воздуха в номере и ряда других факторов.

– Следующий вопрос, доктор. Вы не обнаружили никаких частиц инородных предметов в теле около раны или в самой грудной клетке?

– Да, обнаружил.

– Что это было?

– Я обнаружил клочки перьев. Прошу дать мне возможность все объяснить. Перо состоит из различных частей. Это центральный стержень, его основная полая часть называется стволом пера. На каждой стороне этого перьевого ствола есть такие зазубринки, называемые бородками. Эти бородки, в свою очередь, имеют утолщения, на которых всегда, кроме страусовых перьев, есть свои особые насечки. На этих насечках имеются микроскопические зацепки, они, в свою очередь, соединяются с другими утолщениями и насечками, что в совокупности и делает перо составным целым. Далее. При вскрытии тела я обнаружил клочки двух перьев, которые легко можно было идентифицировать как страусовые, поскольку у них не было обычных насечек и, таким образом, соединительных звеньев между бородками и утолщениями.

– У вас с собой эти клочки, доктор?

– Да, они у меня с собой, сэр.

– Как вы сохранили их, доктор?

– В лабораторной пробирке, наполненной спиртом.

Доктор вынул маленькую стеклянную пробирку из кармана и вручил ее окружному прокурору.

– Это и есть те самые перья, вернее, клочки перьев, изъятые вами из тела потерпевшего?

– Совершенно верно.

– Я прошу, чтобы они были представлены как улика в качестве вещественного доказательства общественного обвинения номер один, – сказал Бергер.

– Есть возражения? – спросил судья Донахью Мейсона.

– Возражений нет, ваша честь.

– Вы заметили что-нибудь еще, доктор?

– Руки потерпевшего, – продолжал доктор, – сжимали острый как лезвие клинок кинжала. Его острие глубоко врезалось в пальцы обеих рук. Один глаз был приоткрыт, другой закрыт. Покойный был полностью одет. На спине покойного довольно обширный кровоподтек, имелось также обширное внутреннее кровоизлияние.

– Смерть наступила сразу?

– Практически сразу.

– Вопросы, пожалуйста, – предложил Бергер.

Мейсон отрицательно покачал головой с оттенком крайнего безразличия.

– Вопросов нет, – сказал он. – Я полагаю, что показания доктора, без сомнения, дают полную картину происшедшего, как он увидел ее.

Гамильтон Бергер явно был удивлен.

– Перекрестного допроса не будет? – спросил он.

– Никакого перекрестного допроса, – отказался Мейсон с улыбкой, подчеркивая всем своим видом, что после того, как были предъявлены клочки страусовых перьев, изъятые из тела, любой перекрестный допрос был бы бессмысленным.