Дело Мотапана
Шрифт:
— На Боссевен, на Мен-Гузиан, на Лиш-Браз… Всюду, где можно ловить крабов.
— Днем или ночью?
— В основном ночью, днем эти господа спят.
«Теперь я знаю, что это был за огонь», — подумал Альбер.
— Если вы желаете с ними познакомиться, приходите вечером. Они выкуривают с нами трубку и иногда угощают водкой. Скажите, пожалуйста, вы не тот инженер, которого прислали из Бреста измерять глубину в Релеке?
— Нет, я приплыл с ним за компанию, а сюда приехал погулять. Есть здесь на что посмотреть?
— Только на развалины замка. Иностранцы находят
— Пойду посмотрю. А рядом с ней дом, в котором живут эти господа, не правда ли?
— Да, с зелеными ставнями.
— Благодарю. Мы скоро увидимся, и надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии выпить вместе со мной водочки.
— Не откажусь, — добродушно сказал моряк.
Он не вызвался в проводники, и Дутрлез пошел в замок один. Приезжие, о которых рассказал порсальский житель, беспокоили Альбера, и он был не прочь познакомиться с ними, чтобы посмотреть, с кем ему и Куртомеру придется иметь дело, потому что наверняка они когда-нибудь встретятся в море.
Пока Дутрлез шел к развалинам, он заметил человека, выходившего из дома с зелеными ставнями. Дом казался необитаемым. Все окна были закрыты, а единственная дверь, по-видимому, отворялась нечасто. Мужчина был одет как матрос и шел, согнувшись под тяжестью своей ноши и переваливаясь с ноги на ногу. Он поднялся на возвышение и исчез среди развалин, очевидно, не заметив Дутрлеза.
Альбер остановился перед домом. Стены потрескались, кровля местами обрушилась. «Неудобное жилище, — подумал друг Жака, — только какой-нибудь сумасшедший англичанин может жить зимой в такой лачуге. Говорят, некоторые из них арендуют реки в Норвегии и даже в Лапландии для ловли форели — правда, летом. Было бы любопытно посмотреть на оригинала, который приезжает в Порсаль в январе…»
С такими мыслями Дутрлез поднимался в гору. Вскоре он оказался перед старым замком. Он вошел в ту же дверь, через которую вышел человек, и попал во внутренний двор, посреди которого возвышалась квадратная башня метров тридцати в высоту. Она была очень ветхой — должно быть, выдержала не одну осаду.
Дутрлез, исполненный любопытства, вошел в маленькую готическую дверь. Башня была четырехэтажной, винтовая лестница вела наверх, на площадку без перил, вымощенную большими гранитными плитами. Отсюда открывался вид на деревья, вереск и колокольни, а со стороны моря — на острова, подводные скалы и темную гладь вод, на которой четко выделялись белые паруса. Дутрлез узнал Боссевен и даже увидел на этой скале черные точки — работников, которыми распоряжался Жак де Куртомер. Теперь он больше прежнего сомневался в успехе предприятия.
«Если даже ему это удастся, — говорил он себе, — что изменится для меня? Отдаст ли за меня граф-миллионер свою дочь, если отказал, когда она была бедна? Нет, и он не посмотрит на то, что я помогал Жаку. Зачем я приехал сюда? Не для себя ли он старается?»
Однако очень скоро Альбер прогнал эти недостойные мысли, оскорблявшие их дружбу, и вспомнил о человеке, вышедшем из замка. С высоты Дутрлез видел внутренний двор, а когда поднимался по лестнице,
Дутрлез проголодался. Он решил спуститься со своей обзорной площадки и вернуться в шлюпку, где его ждала вкусная еда, но, сходя с лестницы, с удивлением увидел незнакомца, державшего пустой мешок, который он недавно еле втащил на пригорок. Человек этот изумился еще больше, оказавшись лицом к лицу с щеголеватым господином. Он отступил к стене и, не будь этого препятствия, вероятно, удрал бы со всех ног, потому что эта встреча, казалось, была ему не совсем приятна. Но в зале был только один выход.
— Здравствуйте, — сказал Дутрлез. — Я видел, как вы шли сюда, но, поднявшись наверх, вас не встретил. Где же вы были?
— Вероятно, за башней, — ответил незнакомец хриплым голосом.
— Тогда все понятно! Выйдем на воздух, там нам будет удобнее, — предложил парижанин, проходя во двор.
Незнакомец, по всей видимости, был рад покинуть развалины и последовал за Дутрлезом. Он напоминал моряка, однако произвел на Альбера странное впечатление: он вовсе не походил на тех моряков, что курили трубки на порсальском берегу, и пробудил в молодом человеке какое-то смутное воспоминание. Дутрлезу показалось, что он где-то его уже видел.
— Вы вышли из дома англичанина. Вы служите у него? — спросил он.
Незнакомец сперва колебался, но потом осклабился:
— Я и есть англичанин.
— Как, это вы здесь ловите крабов? — воскликнул Дутрлез с изумлением.
— Да! Но ведь это не запрещено.
— Конечно, нет, и прошу извинить меня, просто вы так не похожи на англичанина!
— Это ничего не значит. Я родился в Англии, но воспитывался в Индии и чаще бываю за границей, чем на родине.
— Вы недавно были в Париже? Мне кажется, что я встречал вас там.
— Очень может быть, мне тоже знакомо ваше лицо. Вы приехали сюда ловить рыбу?
— Нет. Я приехал со своим другом, который ведет здесь работы.
— Стало быть, это вы приплыли на яхте, которая бросила якорь у Зеленого острова?
— Да, и сегодня мне захотелось осмотреть эти развалины — единственную здешнюю достопримечательность.
— А можно узнать имя офицера, командующего яхтой?
— Конечно, его зовут господин Куртомер.
— Куртомер! Отставной флотский лейтенант! — воскликнул человек в клеенчатой шляпе.
— Да! — подтвердил Дутрлез. — Жак де Куртомер, отставной флотский лейтенант. Вы его знаете?
— Нет-нет, — ответил незнакомец, вдруг изменившись в лице, — я его не знаю, лишь слышал о нем.
— Если вы хотите с ним познакомиться, это легко устроить. Вы часто ловите крабов, и ничто не мешает вам подойти к яхте: мы будем вам очень рады.