Дело о девяти колотых ранах
Шрифт:
— Благодарю, ваша светлость, — наконец, улыбнулся Матье и, поднявшись, поклонился.
— Значит, мы ищем де Монтезье? — деловито уточнил Эдам, внимательно следивший за разговором. — Как мы будем его искать?
— Для начала мы встретимся с Натаниэлем Пикаром, — ответил Марк и, встав, подошёл к лавке у окна, чтоб взять с неё перевязь с мечом.
Младшего Пикара они застали дома. Этот высокий молодой человек довольно приятной наружности откровенно скучал, однако, видимо, отец был недоволен им и запретил выходить из дома или
Сидя в кресле перед бароном, он нервно потирал большой соколиный глаз в массивном перстне, украшавшем его крупную руку, и поглядывал на дверь, словно боялся, что сейчас в комнату войдёт отец и устроит ему очередную выволочку.
— Я не задержу вас надолго, — весьма холодно произнёс Марк, сверля лицо перепуганного собеседника пронзительным взглядом. — Чем более искренними и полными будут ваши ответы, тем быстрее я оставлю вас в покое. Меня интересует Гаэтан де Монтезье. Вы знаете такого?
— Не то, чтоб хорошо… — пролепетал Натаниэль, снова покосившись на дверь. — Мы иногда встречаемся в «Серебряном единороге» и только.
— О чём вы говорите с ним?
— О разном. О чём говорят мужчины за столом? О женщинах, о сплетнях, о политике.
— Вы знаете, где он живёт?
— Нет, он никогда не приглашал меня к себе и не упоминал об этом.
— У него есть семья?
— Нет, не думаю. Он не говорил ничего такого.
— Любовница?
— Что? Откуда мне знать?
— Мужчины часто хвастаются своими любовницами, разве нет? У вас есть любовница?
— Что? Нет! С чего вы взяли…
— Иметь любовницу — довольно дорогое удовольствие, знаете ли. Если ваш отец узнает…
— С чего б ему узнать?
— Вы что-то скрываете, Натаниэль, — заметил Марк. — Это выглядит подозрительно. Если вы не будете откровенны, мне придётся задействовать другие источники, и если я что-то узнаю, то мне придётся обратиться за помощью к вашему отцу, который и просил меня заняться этим расследованием. Так что?
— Насчёт моей любовницы? — растерялся тот.
— Насчёт любовницы де Монтезье. Этого мне будет достаточно. Итак?
— А, ну да, — на лице молодого человека отразилось облегчение. — Конечно. Её зовут Амбер, она красивая и благородная. Я её не видел, но Гаэтан поёт ей дифирамбы, расхваливая её красоту. Но… Это странно, ваша светлость. Я ведь сын торговца, я знаю, как расхваливают товар, чтоб его купили. Понимаете? Мне кажется, что он расхваливает её так же.
— Словно хочет продать?
— Ладно, — махнул рукой Натаниэль и снова взглянул на дверь. — Только не говорите отцу. Если он узнает, что я общаюсь с таким человеком, он меня прибьёт. У него же вся комната завалена книгами из храма святой Бригитты, он считает, что между мужчиной и женщиной не может существовать других отношений, кроме уважительного и верного брака. Люди, имеющие любовниц, для него слишком порочны, чтоб держать их в ближайшем окружении. А Гаэтан, похоже, живёт за счёт своей любовницы и порой предлагает её другим
— Значит она белокурая и кудрявая? Что ещё он о ней говорит?
— Что она изящная, как алкорская фарфоровая статуэтка. У него всегда одни и те же фразы.
— Он предлагал её Трюффо?
— При мне нет.
— А Бауэру, Тортелье или Гильбе?
— Не помню… Тортелье точно предлагал, и тот заинтересовался. Мне было неприятно. Гильбе вечно боится потратить лишнюю монету и вряд ли показался бы привлекательным для дамы, которой нужны деньги. А Бауэр… Он такой грубый. Я не знаю.
— Что ещё вы знаете об этой Амбер?
— Ничего, кроме того, что она живёт на улице Монтегю.
— На улице Монтегю? Это точно?
— Ну, да! Кто-то однажды в разговоре усомнился в том, что его любовница — знатная дама, так он в запале заявил, что она даже живёт на улице графа Монтегю. Я понятия не имел, что Монтегю — это имя какого-то графа, но он мне объяснил, что тот когда-то купил эту улицу под застройку, а потом продал участки на ней людям своего круга, чтоб иметь приятное окружение. Он так сказал. Я бывал на этой улице, она тут неподалёку. Там действительно стоят красивые дома.
Задав ему ещё несколько вопросов, Марк, наконец, начал прощаться, чем вызвал у молодого человека прилив радости. Тот сам проводил его до порога и раскланялся в тайной надежде не увидеть его снова в своём доме.
— Куда теперь? — спросил Эдам, подводя ему коня.
— Заедем на улицу Монтегю.
— Зачем?
— Я хочу купить какое-нибудь лакомство для Валентина, а там, говорят, хорошая булочная.
— Значит, после мы поедем домой обедать? — обрадовался Эдам.
Марк понятия не имел, есть ли на улице Монтегю булочная и насколько она хороша, но по своему опыту знал, что на таких улицах всегда есть булочные, которые поставляют выпечку в дома благородных господ, а хозяин булочной всегда в курсе дел на улице, поскольку общается со слугами и даже иногда сам приносит на кухни свой товар.
Такую булочную он действительно нашёл на улице Монтегю. Красивый пышный калач на кованном узорчатом кронштейне висел над дверью в лавку, в окнах стояли плетёные корзинки с румяными булочками и пирогами, но лучше всего её рекламировал аппетитный запах, распространявшийся вдоль улицы. Стоило Марку открыть дверь, как над его головой весело прозвенел колокольчик, его окружили ароматы ванили и корицы, а навстречу выплыла красивая дама в синей юбке и красном корсете, надетом на белоснежную блузу, украшенную тонким кружевом. Увидев молодого, красивого и, судя по наряду, богатого посетителя, она зарделась от счастья и принялась расхваливать свой товар.