Дело о длинноногих манекенщицах
Шрифт:
– Обвинение, – продолжал Бюргер, – хотело продемонстрировать то, чем именно занимался мистер Гарвин в означенный день. Обвинение также хотело продемонстрировать то, что ему было известно и что он мог сообщить обвиняемой.
Судья Даккер взглянул на Мейсона.
– У защиты нет возражений?
– Нет, – ответил Мейсон с улыбкой.
– В таком случае отвечайте на вопрос, – сказал судья, бросив на адвоката недовольный взгляд.
– Так что же произошло? – спросил Бюргер.
– Мистер
– Когда он приехал?
– Без четверти девять, на час раньше, чем обещал. Он был весь взвинчен и отказался разговаривать со мной до тех пор, пока не примет душ.
– Постойте, – опять вмешался судья Даккер. – Мистер Гарвин был вызван в качестве свидетеля обвинения, а теперь вы собираетесь дискредитировать его?
– Это был свидетель противной стороны, – ответил Гамильтон Бюргер. – Он полностью на стороне обвиняемой и подтвердил это своими показаниями.
– Тем не менее он свидетель обвинения.
– Защита не возражает, – вставил Мейсон.
– А следовало бы, – проворчал судья.
Мейсон из уважения к судье слегка наклонил голову, но остался сидеть на месте.
– Хорошо, – произнес судья, с видимым усилием беря себя в руки, – поскольку защита не возражает, я разрешаю свидетелю ответить на поставленный вопрос.
– Вы уверены в отношении времени? – повторил свой вопрос Бюргер.
– Абсолютно, – сказала она. – Я не его личное имущество, чтобы со мной так обращаться. Если ему что-то нужно было сказать мне, он мог бы сделать это раньше, а не…
– Постойте, – прервал ее судья Даккер. – Ваши размышления к делу не относятся. Вас просто спросили: вы уверены во времени?
– Абсолютно, – повторила она.
– Теперь, – продолжал свой допрос прокурор, – ответьте мне, не говорил ли вам мистер Гарвин что-либо о мистере Кассельмане?
– Говорил.
– Кто присутствовал при этом?
– Мы были вдвоем.
– Что же он сказал?
– Он сказал: «Я только что разговаривал с человеком, который наверняка убил отца Стефани Фолкнер, и мы договорились встретиться в одиннадцать сегодня вечером».
– Как он поступил дальше?
– Он снял пиджак, и я заметила, что под мышкой в кобуре лежит револьвер. Он отстегнул ее, положил на стол и пошел принимать душ.
– Вы не смогли бы опознать этот револьвер?
– Нет, сэр, не могу. Я боюсь оружия, но оно в точности похоже на вещественное доказательство номер 30.
– У меня все, – закончил Гамильтон Бюргер, поворачиваясь к адвокату.
– Итак, когда это происходило? – спросил Мейсон.
– Когда он приехал в контору, было без четверти девять.
– И он сказал, что виделся с Кассельманом?
– Вот его точные слова: «Я только что разговаривал с
Вы хорошо их запомнили?
– Да.
– Но он не упоминал человека по имени Кассельман?
– Ну конечно, он имел в виду Кассельмана…
– Я не спрашиваю, кого он имел в виду. Я спрашиваю, называлось ли имя Кассельмана?
– Нет, не называлось.
– У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.
– Прошу выйти для дачи свидетельских показаний миссис Гарвин, – громко произнес Бюргер.
Миссис Гарвин, длинноногая, рыжеволосая молодая женщина, совершенно спокойно прошествовала вперед и села на стул. Она улыбнулась присяжным, положила ногу на ногу и выжидающе взглянула на прокурора.
– Вы жена Гомера Гарвина-младшего, который только что проходил свидетелем по делу. Я предъявляю вам вещественное доказательство номер 30 и прошу сказать, не приходилось ли вам видеть его прежде.
– Не могу утверждать, – улыбнулась она. – Я видела револьвер, очень похожий на этот, но я ведь не специалист в этой области.
– Где вы его видели?
– Муж оставил его на туалетном столике.
– Когда?
– Вечером седьмого октября.
– В какое время?
– Примерно в половине одиннадцатого.
– Вы видели этот револьвер восьмого октября?
– Да, сэр.
– И что вы сделали?
– Я позвонила мужу и сказала, что он забыл свое оружие.
– Когда вы ему звонили?
– Когда встала и заметила этот револьвер.
– После того, как ваш муж ушел на работу?
Она улыбнулась и ответила:
– Я новобрачная, мистер Бюргер, и стараюсь правильно воспитать своего мужа, не мешая ему готовить себе завтрак, а сама сплю до десяти.
Присутствующие в зале, включая судью и присяжных, заулыбались. Ее добродушие и прекрасная манера держаться производили необыкновенное впечатление.
– Что вы сделали?
– Муж попросил привезти оружие ему на работу, что я и сделала.
– В каком часу это было?
– Около половины одиннадцатого восьмого октября сего года.
– Вы не знаете, это был револьвер, который мы назвали «револьвером младшего», или же это оказалось вещественным доказательством номер 30?
– Нет, сэр, не знаю. Я взяла револьвер с туалетного столика и отвезла его мужу. Я даже не могу утверждать, что в нем отсутствовал один патрон. Мне только известно, что муж вынул револьвер из кармана, когда переодевался. Это было в половине одиннадцатого. Мне также известно, что эти два револьвера очень похожи. Я также совершенно уверена, что никто в спальню не заходил. Вот и все. Больше я ничего не знаю.