Дело о фальшивых монетах из чистого золота
Шрифт:
— В общем, Дикий запад, — хихикнул лис.
— Можно и так сказать, — согласился Марк.
— Интересно, — Джин Хо задумчиво улыбнулся. — Значит, там добывают золото. А ты знаешь, что лисы чуют золото под землёй?
— Не знал, но не удивлён. Кстати, говорят, что там, как и на юге, в горах водятся горные духи, которые недолюбливают людей.
— Это вполне естественно! Вы забираете их сокровища и всякие там гномы, кобольды и горные тролли вас на дух не переносят.
— Нас? А вас, значит, любят?
— Не сказал бы! — мотнул головой Джин Хо. — Только мы обитаем в других землях и редко сталкиваемся с ними. Хотя
— То есть он тебя одурачил? — усмехнулся Ламбер.
— Ну да! И был очень этому рад. Вот только его серебро было настоящим, а моё золото — нет!
— Ты всучил ему фальшивые монеты? — уточнил Марк.
— Это вообще были не монеты! Как только мы расстались, они превратились в жёлтые осиновые листочки! Ох, и разозлился же он тогда! Пару лет бегал за мной по всей Европе, требуя вернуть серебро или отдать настоящее золото! Потом мне это надоело. Я согласился для виду, а сам заманил его в открытый сундук, на дне которого стояла бутылка с виски, и захлопнул крышку. Потом отнёс сундук в пещеру над рекой и заложил вход камнем.
— И что с ним после этого стало? — спросил Ламбер.
— Понятия не имею! Он меня не интересовал, потому что был некрасивый и прилипчивый. Вскоре мне надоело шататься по свету, я соскучился по родне и вернулся в Корею.
Ламбер вопросительно взглянул на Марка, но тот только пожал плечами.
— Я это к тому, что уже имел дело с горными духами, — подытожил свой рассказ лис. — И, если что, смогу быть полезным.
— Лучше расскажи мне, кто такой комиссар Мегрэ, на которого я, по мнению короля, должен быть похож?
— Я ему что-то говорил об этом? — насторожился кумихо. — Ну, конечно, это был я, кто же ещё! А у него хорошая память! Комиссар Мегрэ — это герой, как бы это сказать… старинных рыцарских романов. Он комиссар полиции и всегда распутывал все преступления, за расследование которых брался.
— То есть я на него уже похож?
— Нет, ты моложе и намного красивее! К тому же ты умеешь биться на мечах, копьях и кинжалах, скакать верхом и играть на лютне. Но что касается умения искать преступников, ты ему точно не уступаешь!
— Рад слышать, — кивнул Марк.
Путь до границ Пуату с непродолжительными остановками занял у них почти весь светлый день. Когда начало темнеть, они пересекли границу, отмеченную тёмным менгиром, указанным на карте, и к полной темноте добрались до постоялого двора, гдеостановились на ночь. Марк собирался уже следующим утром двинуться в путь, освещая дорогу факелами, но взглянув на измученных долгой поездкой в трясущейся карете стариков из казначейства, решил дать
— Это неплохой повод устроить, наконец, пирушку, — заметил Ламбер, указав на куски оленины и фазанов, которые запекались на вертелах в большом очаге. — Может, в Пуатье тебе будет уже не до того. А здесь у нас достаточно времени, чтоб повеселиться, а потом и выспаться.
— Как скажете, капитан Ламбер, — усмехнулся Марк и подозвал хозяина, в нетерпении топтавшегося неподалёку.
Вскоре несколько столов были сдвинуты вместе, и граф пригласил за стол не только своих рыцарей, но и чиновников казначейства. Хозяин достал из погреба своё лучшее и довольно дорогое вино, а из комнатушки возле кухни вскоре появился заспанный менестрель со своей лютней.
Молодые воины, всё ещё смотревшие на своего сеньора с почтительной настороженностью, после третьей чаши расслабились и согласились рассказать о себе. Марк слушал каждого из них внимательно, стараясь понять, какие слабые и сильные стороны есть у каждого, чтоб позже использовать их с наибольшей пользой для дела. Тосты за короля, благородного графа де Лорма, его прекрасную супругу, почивших и живых друзей постепенно сменились воспоминаниями о былых подвигах и приключениях.
— А знаешь ли ты, друг мой, — наконец улыбнулся Клеман, взглянув на Марка, — что наш красавец де Лафлёр родом из Пуатье, и даже знаком с бароном де Вивьером.
— Правда? — Марк взглянул на молодого человека с тёмными глазами и длинными чуть вьющимися локонами. Хоть он и надел такую же военную куртку, как его друзья, но на его руках поблескивали два драгоценных перстня, причём один из них был украшен выточенной из золотистой яшмы гербовой печатью. — Что же вы раньше молчали, Лафлёр? Я не бывал в Пуату, и надеюсь, вы расскажете мне о том, что вам известно.
— Право же, мой сеньор, — улыбнулся молодой рыцарь, — я знаю не так много. Мой отец был капитаном у графа де Марля, того, что раньше занимал пост прево. Я часто видел барона де Вивьера в детстве, он тоже служил тогда де Марлю и был дружен с моим отцом, но эти воспоминания довольно расплывчаты. После того, как граф потерял свой пост, мой отец стал комендантом форта Лафрамбуаз, а меня отправил с письмом к своему другу кавалеру де Парре, чтобы он взял меня к себе оруженосцем. Мне было тогда четырнадцать лет, и с тех пор я лишь раз приезжал в Пуату на похороны отца. Тогда я и видел барона де Вивьера последний раз. Он посетил мою матушку с выражениями соболезнований и выделил сестре небольшое приданое, чтоб она могла удачно выйти замуж.
— И какое впечатление он на вас произвёл?
— Самое благоприятное! Он показался мне благородным человеком. Он невысок, но крепок, у него яркие чёрные глаза, широкое лицо, орлиный нос и небольшая борода. Для своих лет он ещё очень хорош собой, при этом у него приятные манеры и грамотная речь. Все, кто знали его, отзывались о нём с симпатией и говорили, что по сравнению с графом де Марлем он куда лучше ведёт дела в провинции, помирился с местными племенами и завёл с ними торговлю, отчего на дорогах стало не так опасно. К тому же он учредил за счёт магистратов приюты и ремесленные дома во всех крупных селениях, и теперь на улицах стало куда меньше нищих и калек. Сельское хозяйство, которое очень нелегко вести в наших краях, теперь процветает, поскольку он способствует завозу семян из центральных земель королевства.