Дело о плачущем призраке.Дело о беспокойном графе
Шрифт:
– - Но почему не рядом с вокзалом?
– - Хороший вопрос. Подозреваю, не желал привлекать излишнего внимания. А вот из-за чего – не знаю. В любом случае, князь не заставил бы Саломею долго идти пешком по грязи. Автомобиль где-то здесь.
– - Ты думаешь, Саломея в нем?
– - А где ей еще быть? В вокзале ее нет – я проверил. Денег на ночлег тоже нет.
– - У Саломеи Гольдберг – нет денег? – хмыкнул Евгений. – Шутишь?
– - Князь не зря обращался к тебе за помощью. Избалованная особа вроде Саломеи привыкла: если рядом мужчина -- все ее прихоти оплачивает он. Вполне допускаю, она даже не задумалась о том, что следует
Адвокат замолк, и заинтригованный Красилов поторопил:
– - Что – князь?
– - Грузия – чудный край, -- меланхолически пробормотал собеседник. – А главное, там всякий – князь. То есть, в Тифлисе, возможно, и нет, но стоит грузину приехать к нам, и он становится потомком знатного рода. Тебе что-нибудь говорит фамилия Табидзе? Мне – ровным счетом ничего. Кстати, вот и автомобиль... только странно, что он... нет, замри, не двигайся! – резко выкрикнул Александр, останавливая друга, и зачем-то добавил: -- Сейчас пять часов десять минут.
Евгений покорно застыл, изучая представшую его глазам картину. В полумраке она выглядела особенно жуткой – и в то же время нереальной, словно декорация.
Задняя дверь роскошного, блистающего черным лаком Руссо-Балта была распахнута. Что внутри, разглядеть было невозможно, и потому казалось, что кто-то отрубил и прислонил к машине половину женского тела – от пояса и ниже. Из-под пушистой собольей шубки виднелись лишь узкие щиколотки да ступни в изящных, не по погоде, туфельках. Но больше всего почему-то бередила душу странная, нелепая деталь – три потрепанных колоска: один прицепился к левой ноге и два к подолу. Они были настолько неуместны, что казались оскорблением, насмешкой.
– - Мертва, -- мрачно сообщил Коцебу. – Недавно, но кровь уже остановилась. Женька, я идиот и мерзавец. Девушка обратилась ко мне за помощью, а я только из-за того, что она нахальная дура, позволил ее зарезать.
– - Зарезать? – с трудом выдавил Евгений.
Лишь тут до него дошло, что темная лужица у машины, в которой лежит одинокая мокрая перчатка, – не обычная грязь. Кошмар, истинный кошмар!
– - Ей одним ударом перерезали горло. Видишь, все в крови? Вот что. Запоминай и выполни в точности! В тупике у станции стоит вагон... тот самый, где хотели переночевать журналисты, но им не разрешили. Вспомнил?
– - Да.
– - Стучишься туда и говоришь: срочно нужен Никита Петрович, дело государственное и не терпит промедления.
– - Погоди, -- прервал Евгений. – Там кто-то живет?
– - Да. Этот вагон управление дороги предоставило рязанскому губернатору князю Оболенскому, приехавшему в Астапово позавчера. После него сюда в глубокой тайне прибыл вице-директор департамента полиции Никита Петрович Харламов.
– - Если в тайне, то откуда тебе знать?
– - Вот так тебе это сейчас важно! – разозлился Коцебу. – Мы с ним встречались в Петербурге, поэтому не сомневайся. Я проследил, к кому и куда бегает с докладами здешний жандарм Филиппов. Обрати внимание – ты просишь не вице директора департамента полиции, не господина Харламова, а именно Никиту Петровича. Если тебе ответят, что не понимают, о ком речь, твердо заяви: вопрос важный, и Никита Петрович будет недоволен, если ему сразу же не сообщат. Возможны беспорядки, и лишь он способен их предотвратить. Не волнуйся, Харламова разбудят. Не исключено, он и так не спит. В крайнем случае, напомни – мол, Петр Аркадьевич лично заинтересован в контроле
– - Петр Аркадьевич – это Столыпин, наш премьер-министр, -- сообразил Евгений. – Ты и с ним встречался в Петербурге?
– - Ты можешь выполнить поручение быстро, не спрашивая и не рассуждая? – с холодной яростью осведомился Коцебу. – Ты не на ученом диспуте. Я бы сделал это сам, но надо осмотреть место преступления, пока не явятся жандармы и не затопчут следы.
– - Извини, -- устыдился Красилов. – Просто я не привык заниматься тем, в чем не разбираюсь.
– - Столыпин не отчитывается мне в своих планах, -- смягчившись, известил собеседник. Он говорил очень быстро, однако четко. – Но Харламова мог сюда послать только он, и официальная цель приезда – предотвращение беспорядков... что я, наших властей не знаю? Харламову честно объяснишь: убита Саломея Гольдберг, ее тело в автомобиле, который остался караулить адвокат Коцебу из Петербурга. Харламов не дурак, сам поймет, насколько шумиха всем нам некстати. Ну, беги же!
Евгений, все еще смущенный своей неуместной дотошностью, покорно побежал. Подморозило, и вчерашняя грязь заледенела, образовав под ногами причудливый рельеф. Красилов даже разок упал, однако тут же вскочил и помчался снова – благо, до вокзала было недалеко.
Запыхавшись, Евгений заколотил в дверь стоящего на запасных путях вагона. Удивительно, насколько Александр наблюдателен! Казалось, друзья все время были вместе – а вот успел разузнать про приезд Харламова и место, где тот остановился. Раз так, то и в остальном адвокат наверняка не ошибается. Нужно довериться другу и спокойно сделать, как он велел.
Дверь отпер заспанный, однако одетый по всей форме жандарм.
– - Что, граф скончался? – отчаянно зевая, уточнил он. – Наконец-то, а то устали ждать.
– - Мне срочно нужен Никита Петрович, -- игнорируя вопрос, твердо заявил Евгений. – Случилось непредвиденное, и только он может предотвратить беспорядки.
– - Степан, что там еще? – раздался из глубины вагона хорошо поставленный низкий голос.
– - Просят вас, ваше высокородие, -- почтительно ответил жандарм. – Возможны беспорядки.
– - Где этот проклятый граф, там вечно беспорядки, -- буркнул Харламов. Евгений услышал, как тяжелые шаги грохочут по коридору. – За восемьдесят старцу, а все неймется. Кто вы, молодой человек? Я вас не знаю.
В проеме вагонной двери показалась внушительная фигура. Вице-директору департамента полиции было около сорока. Высокий, широкий в плечах, вызывающе мускулистый, он подавлял одним своим видом. Плюс взгляд свысока (в данном случае не только фигурально, но и буквально – ведь Красилов оставался внизу, на земле). Тон, не допускающий сомнений, манера держаться, начисто лишенная уважения к собеседнику – все это вызвало у Евгения сильное раздражение. Однако, вспомнив наставления друга, он сдержано сообщил:
– - Евгений Павлович Красилов, приват-доцент Московского университета. Только что произошло убийство -- зарезана Саломея Гольдберг. Ее тело в автомобиле неподалеку, там караулит адвокат Коцебу из Санкт-Петербурга.
Харламов, непечатно выругавшись, так отчаянно стукнул кулаком по стене, что раздражение Евгения заметно улеглось.
– - Вот этого мне только не хватало! Степан, где шинель? Филиппов, следуй за нами. Быстро ведите меня, Евгений Павлович, пока кто-нибудь не пронюхал. Ох, мало нам других проблем, так еще и это...