Дело о продаже Петербурга
Шрифт:
И сейчас Нина в очередной раз задумалась о будущем. Кем же будет для нее Алексей? Год назад она была «охраняемым объектом», а он — ответственным за ее безопасность согласно поручению Даутова. Потом она унаследовала одну из самых богатых фирм Питера, помирилась с Алексеем, тот снова занялся охраной, а она стала его работодателем. Теперь Нина решила расстаться с фирмой. Кем она будет тогда для Нертова? Невенчанной женой-миллионершей с ребенком на руках? Они договорились после продажи акций, не торопясь, объехать всю Европу. Это бы восполнило так и не состоявшийся в прошлом году их «медовый месяц». Однако можно объехать весь мир. Все равно потом придется
Негромко зазвонил телефон. Нина подняла трубку. За последние полтора месяца она излечилась от «телефонофобии», когда каждый звонок ассоциировался с угрозой. Звонила Юля Громова, журналистка, из-за которой Нина недавно чуть было не поссорилась с Алексеем. Но недоразумение выяснилось, Климова поняла, что Нертов не собирался изменять ей с репортером, пусть даже весьма привлекательным, и они подружились.
— Уже одной ногой на Монмартре? — спросила Юля.
— Именно там. Ты так и не передумала? Я же там соскучусь. У меня есть хобби: делать друзьям экскурсии по Парижу. А так как друзей, которым я не доставляла этого удовольствия, почти уже не осталось, тебе пора соглашаться.
— Только не в этот раз. Боюсь, я в Питере застряла надолго. Эти выборы, черт бы их побрал!
— В ЗАГС?
— К сожалению. Я хотела бы принять участие в выборах во Дворце бракосочетаний. Чтобы, как великий корейский пророк Мун, выбирать женихов для невест и невест для женихов.
— И в чем заключается твое участие в выборах? — спросила Нина. — Агитация и пропаганда?
— Пока не предлагали. Просто мне, как журналисту, пишущему о криминале, открылось новое поле деятельности. Надо же сообщить читателю, кто создает избирательные блоки, из кого состоят списки кандидатов, наконец, сколько судимостей имел гражданин Н., обещавший в случае своей победы за год сделать Питер таким же спокойным, как Хельсинки… Извини, пожалуйста, с чего бы это заговорила о такой чепухе? Человек завтра будет в Париже, а я ему про какие-то выборы!
— Что ты, очень интересно. Просто, я в последнее время от всего этого далека. Знаешь, заезжай-ка ко мне вечерком?
— Постараюсь…
Нина повесила трубку и взглянула на часы. Уже было полвторого. Небо за окном хмурилось по-прежнему, но дождь прекратился. А она еще не решила: сделать ли то, что следовало сделать давным-давно. Надо было посетить могилу отчима, но каждый раз находился серьезный предлог, позволявший отложить поездку. Каждый раз завтра оказывалось более подходящим днем. Теперь такая отговорка не проходила: завтра вечером ее ждал аэропорт Орли.
Дождь не располагал к прогулкам. Особенно, если дело касалось столь специфичного парка, как кладбище. Она помнила, когда ее в школьном возрасте привели с экскурсией на Литераторские мостки — погода была такой же, и циничный одноклассник сказал: «На месте покойников я бы вылез, чтоб поискать место посуше». С той поры, каждый раз посещая кладбище, когда и воздух, и деревья, и цветы — все одинаково пропитано влагой, Нина вспоминала эти слова и вздрагивала. Вот если бы вместе с Алексеем… А он, такая незадача, сегодня не может. Однако тотчас же усовестилась. На кладбище съездить придется. И не потому, что дала себе обещание. Девочка, не надо забывать, почему умер Даутов! Сердце слабое — верно. Однако это сердце продержалось бы еще немало лет, не происходи время от времени казусы с приемной дочкой… Ладно, во всем, происходящем в Питере, она
Поэтому, поехать придется. Прямо сейчас, чтобы успеть вернуться к шести часам.
Шофер, он же дежурный охранник, заранее знал о поездке. Хотя телохранитель и считался просто «дежурным», его связывало с охраняемым объектом гораздо большее, чем обычная охранная рутина. Василий, как звали молодого человека, даже не значился в штатах службы безопасности «Транскросса», а работал в другой фирме, некогда оказавшей неоценимые услуги для спасения и Нины, и сына, да и самого автотранспортного предприятия. Несколько месяцев назад Василий вместе со своим шефом по единственному звонку Климовой примчался из Югославии на выручку Нины…
Митя был уже готов к путешествию. Казалось, мальчик родился в цыганском таборе: он был рад гулять в любую пору, шел ли мокрый снег или ливень. Конечно, в такую похабную погоду брать ребенка не хотелось. Но за этот год Нина привыкла не расставаться с Митей. Сын был у нее на руках даже тогда, когда она прорвалась к премьеру России, спасая «Транскросс» от расправы налоговиков.
Цветы были заблаговременно привезены с дачи, из Репино. Нине не могло придти в голову купить их на рынке. Пусть на плиту ляжет букет с клумбы, которую еще в прошлом году видел отец.
Нина вышла на балкон. Срезанные левкои можно было бы и не ставить в ведро с водой: хватало воды, лившейся сверху. Нина придирчиво осмотрела большой букет, вынула и положила на перила балкона завядший цветок. «Скончался, не доехав до кладбища, — подумала она. Впрочем, она тут же сообразила, что любой срезанный цветок уже мертв. — Значит, увядший цветок не только мертв, но и…» — сказала она про себя и содрогнулась от отвратительной мысли.
Ладно, нечего перед экскурсией на погост заряжать себя такими идеями! Нина перевязала букет, попросила няню помочь отнести его вниз, взяла на руки заулыбавшегося Митю и пошла к машине.
Неприятное происшествие, заставившее Нину вспомнить об увядшем левкое, случилось минуты через три, как они отъехали от дома. Машина остановилась перед светофором. Тотчас же к ней подскочил мальчишка и начал размахивать пачкой газет. Шофер-охранник отмахнулся от него, Нина рассмеялась, а мальчишка, не собиравшийся отставать, продолжал махать пачкой, выкрикивая названия сенсационных статей. Наконец светофор замигал, пацан отскочил в сторону, но когда машина двинулась, снова оказался на ее пути. Василий занимался своим ремеслом не один год, поэтому успел тормознуть. И все же Нина с ужасом увидела, как маленькая фигурка исчезла из виду словно поплавок, утащенный рыбкой, а отчаянный крик перекрыл чудовищный скрип покрышек об асфальт.
Василий выматерился, чего на памяти Нины еще ни разу не делал, после чего выскочил на мостовую. Несмотря на весь ужас момента, Нина — как-никак, подруга телохранителя-профессионала — чисто автоматически оценила его действия и сочла, что парень допустил серьезную ошибку. Непосредственной опасности охраняемому объекту не было, а он вышел из машины. Однако эта мысль мелькнула и погасла, ибо возопила ее совесть. Какие там объекты, человека задавили!
Митя плакал на заднем сиденье, а Нина, перегнувшись, пыталась понять, что же происходит перед машиной?