Дело об убийстве в винограднике
Шрифт:
Разумеется, он вовсе не собирался в очередной раз отправляться на злосчастный виноградник, тем более – в сопровождении полицейских, следователя и этих двух свидетелей. В такие поездки отправляются уже за государственный счет, в ходе расследования.
Ехать же туда самостоятельно Ницан считал рискованным. Не для жизни или здоровья – но для своей репутации как человека невиновного. Его наверняка кто-нибудь видел в доме престарелых. Вторичный приезд точно укрепит всех недоброжелателей в мысли, что преступника действительно тянет на место преступления.
Поэтому,
В центре он вычертил квадрат с относительно ровными сторонами – площадку для собранного урожая. Окружил тремя пунктирами – изгородью. Затем, наморщив от старания лоб, изобразил крыло храма, в котором находились винные погреба – справа от квадрата, изображавшего площадку. Слева начертил длинный прямоугольник – навес, под которым хранились пустые корзины и прочий инвентарь.
– Та-ак... – пробормотал он. – Теперь посмотрим, где тут находились наши глазастенькие...
Перечитав соответствующие места протоколов, Ницан поставил два крестика, соответствовавшие расположению Балака и Адуми. Обозначил два прожектора и постарался провести более-менее ровные линии, изображавшие световые лучи. Уже в перекрестие этих лучей он нарисовал крохотную фигурку лежащего человека – убитого Сивана.
– Ну и что? – он внимательно разглядывал получившуюся картинку, вертя ее и так, и этак. – Что же мы имеем в результате? – он положил схему, приложил к ней чистый лист бумаги – вместо линейки – и провел еще две линии, соединяющих крестики-свидетелей с лежащей фигуркой.
– Ну и ну, – с некоторым удивлением сказал Ницан. – Что называется, нарочно не придумаешь. Оба этих типа – и господин Балак, и господин Адуми – расположились на абсолютно равном расстоянии от места убийства. Какие любители осевой симметрии... Прямо картинка из учебника по планиметрии... – он задумался. Нахмурился. – Стоп-стоп-стоп, господа хорошие, а что-то мне здесь не понравилось...
Ницан принялся раскладывать листы протокола в две стопки, одна рядом с другой: справа – Балак, слева – Адуми; лист туда – лист сюда. Сыщик помотал головой.
– Нет, – провозгласил он. – Так не бывает. Не бывает таких текстуальных совпадений.
Впрочем, полного совпадения не было. Совпадало все, кроме понятий правое – левое. Размышляя над странностями показаний и над тем, как их использовать в завтрашнем поединке с Омри Шамашем, Ницан рассеянно вычерчивал рядом с фигуркой Сивана непропорционально большой кинжал, которым младший жрец был убит.
Сначала он рисовал небрежно, потом увлекся, начал все более тщательно изображать детали, которые мог вспомнить: треугольное лезвие с канавкой посередине, гарду в виде спиральной змейки, наконец, рукоятку...
Карандаш замер над бумагой. А что там было на рукоятке? Какой-то рельефный орнамент, который частично скрывала засохшая грязь.
Красноватая грязь.
Глина.
– Оп-па... –
Сумасшедшая мысль пришла вдруг в голову обреченному сыщику. Она была столь странной, что Ницана начала бить крупная дрожь.
– Но ведь так все объясняется... – пробормотал он. – Почти безукоризненно. Только как же это доказать?
У Ницана пересохло в горле, он рассеянно схватил пальцами воздух. Умник на этот раз откликнулся с большим опозданием, сыщик успел подняться со своего места и два-три раза измерить шагами комнату. Приняв от рапаита очередной стакан с выпивкой (Ницан даже не обратил внимание, что именно поднес ему рапаит в этот раз), сыщик бросил рассеяный взгляд на повернутое к стене зеркало. Ему почему-то вспомнилась недавняя сцена с курьером из храма Анат-Яху и его беспомощные жесты. Выглядел бедняга комично, слов нет, но Ницану совсем не хотелось сейчас смеяться. Просто ночное происшествие вдруг подсказало ему идею, от которой стакан заплясал в руке.
– Зеркало... – пробормотал Ницан, – оглядываясь по сторонам. – Зеркальце, маленькое зеркальце... Где-то тут у меня было маленькое зеркальце...
Отставив в сторону стакан, сыщик нашел на полке маленькое зеркальце, забытое несколько дней назад его подружкой Нурсаг. Безделушка имела овальную форму и изящную, немного вычурную рукоятку.
Сыщик осторожно отвернул от стены большое зеркало, отошел чуть в сторону, после чего поднял повыше стакан и приветливо улыбнулся собственному отражению:
– Твое здоровье, приятель! – громко сказал он.
Со стороны это выглядело совершенно по-идиотски, и если бы его сейчас увидел, скажем тот же Лугальбанда, вместо суда Ницан отправился бы завтра в психиатрическую лечебницу.
Все при том же храме Анат-Яху.
Отражение, разумеется, повторило его жест, но в то же время родная небритая физиономия обрела озадаченное выражение. Правда, оно продержалось какую-то долю секунды. Ницан поднес стакан к губам, сделал несколько глотков. Стакан опустел мгновенно: разумеется, девек не упустил возможности присосаться к дармовой выпивке. Ницан поощрительно улыбнулся в зеркало и отсалютовал пустым стаканом: дескать, молодчина, валяй дальше.
– Послушай, красавчик, – сказал он. – У меня к тебе есть деловое предложение. Во-первых, я обещаю регулярно делиться с тобой всей выпивкой.
Мышцы лица тотчас дернулись. Ницан с трудом удержался, чтобы не открыть рот от удивления – именно такое выражение появилось у его отражения, то бишь у живущего в зеркале девека. Похоже, зеркальному демону ни разу не предлагали ничего подобного. Он даже забыл управлять мимикой своего ви-за-ви. Озадаченная физиономия отражения теперь куда меньше походила на оригинал.