Дело об убийстве в винограднике
Шрифт:
– Опять... – вздохнула Нурсаг. – Конечно не виделись! Ты позвонил мне вчера вечером, сказал, что у тебя дела.
Ницан насторожился.
– А когда именно я тебе позвонил? – поинтересовался он, стараясь говорить беспечным тоном. – Видишь ли, у меня сломались часы, а мне нужно восстановить вчерашнее расписание буквально по минутам...
– Ты мне звонил около шести, – ответила Нурсаг холодно (Ницан представил себе, как при этом подружка презрительно поджимает губы). – Насчет по минутам – не могу сказать, не помню. Сказал, что у тебя неожиданная встреча со старым клиентом, и что ты позвонишь завтра
– Ага... А имя клиента я тебе случайно не называл? – странно, Ницан никаких клиентов вчерашних не помнил. А ведь именно они являлись источником каких-никаких, а доходов. – Как этого клиента зовут?
– У тебя что – все поломалось? Телеком, часы, теперь еще и голова? Впрочем, не удивительно. Твоего клиента зовут Сиван.
Стакан замер в руке Ницана. Впрочем, и сам сыщик временно превратился в неподвижное и главное, ничего не соображающее изваяние. Вроде дорожного столба.
– Эй, – встревоженно позвала Нурсаг, – где ты там пропал? У тебя все в порядке?
– Конечно, – механическим голосом ответил Ницан. – У меня все в порядке. В полном порядке. В полнейшем. Жив, здоров, пью молоко.
Действительно, рано волноваться. Мало ли Сиванов на свете. Один Сиван, другой Сиван...
– А я не говорил тебе, кто такой этот Сиван? – поинтересовался Ницан, вертя в пальцах стакан. – Где он работает, откуда я его знаю?
– Откуда ты его знаешь, тебе виднее, – язвительно заметила Нурсаг. – Но поскольку ты все время говорил: «его преподобие», я поняла, что...
На этот раз стакан выскользнул из дернувшейся руки. Сыщик успел подхватить его у самого пола.
Действительно, волноваться не стоило. Не потому, что рано, а потому что уже поздно.
Значит, он все-таки встречался с Сиваном. И не с каким-то неизвестным тезкой, а тем самым. Оказывается, младший жрец храма Анат-Яху был его клиентом. И выходит так, что он, Ницан, вполне мог его убить. То есть, не потому, что он преимущественно своих клиентов отправлял на тот свет, а потому что... Тут поток мыслей Ницана принял совсем неподходящее направление.
– Ну да... – пробормотал сыщик. – Убить клиента, это запросто... Например, не сошлись в размере гонорара, и я его прирезал. А что? Вполне убедительная для суда версия... И даже могут найти смягчающие вину обстоятельства – например, тяжелое материальное положение подсудимого. Опохмелиться не на что было, а тут такой жмот...
– Что ты сказал? – растерянно переспросила Нурсаг. – Кто прирезал? Кого? Какой суд? Какой жмот?
– Извини, девочка... Так ты говоришь, полиция мной интересовалась? Задавала вопросы? И что же за вопросы? – Ницан очень надеялся, что голос его звучит бодро и даже весело. Ему совсем не хотелось волновать подружку. И не только из-за чрезмерной чувствительности натуры самого детектива, сколько из-за того, что в состоянии возбужденном Нурсаг способна была на поступки непредсказуемые и даже опасные. В том числе, и для него. Особенно в нынешнем положении.
– Спрашивали, где ты обычно проводишь время по вечерам. Спрашивали, не видела ли я тебя вчера, и если да, то не обратила ли я внимания на что-то необычное в твоем поведении. Спрашивали, не появились ли у тебя недавно дополнительные доходы, происхождение которых ты старался скрыть. Спрашивали, не случаются ли у тебя вспышки
– Стоп! – сказал Ницан. – И что ты отвечала?
– Насчет ярости? Сказала, что нет. Насчет побоев – сказала, что наоборот бывает чаще. А насчет свободного времени, так я объяснила, что ты проводишь его обычно у жриц Иштар – если заводятся деньги, и у меня – если деньги кончаются.
– Ну-у... – укоризненно протянул Ницан. – С чего это...
– Заткнись, – оборвала его Нурсаг. – Так вот, поскольку в последнее время ты в основном обретался в моей постели, то можно сделать вывод насчет состояния твоих доходов. Но, боюсь, полиция не сочла этот аргумент убедительным... – она помолчала, потом спросила другим голосом: – Ницан, что происходит? Ты попал в неприятности?
– Что ты, что ты, какие могут быть неприятности? Это у полицейских просто сейчас такая работа, – весело сообщил сыщик. – Перед праздниками они проводят социологические опросы. Тестируют, понимаешь? Преступность сокращается, делать полицейским нечего. Вот их и привлекают для таких вот устных анкет. Они, кстати говоря, не спрашивали насчет моего любимого цвета, размера, нет?
Нурсаг негодующе фыркнула и разъединила связь.
Ницан некоторое время молча смотрел на замолчавший телеком, поскреб пальцем свежую царапину на эбонитовом корпусе, с тяжелым вздохом спрятал его в карман. Ему нестерпимо захотелось выпить, но он быстро справился с этим желанием и мужественно проглотил остаток теплой и отвратительной на вкус белой жидкости.
– Что же получается? – меланхолично спросил он вылезшего из кармана Умника. Умник, усевшийся на солонку, подпер мордочку лапкой и задумался. – Ладно, если уж мне ничего в голову не приходит, так тебе-то и подавно, нечего из себя интеллектуала строить... Выходит, покойный с нами каким-то образом связан был. Попробуем рассуждать логически...
Логически не получалось. Немного прояснив ситуацию насчет вчерашнего вечера и установив, что в шесть часов к нему должен был прийти человек, в убийстве которого его обвинили сегодня утром, Ницан так и не сумел развеять плотную тьму, опустившуюся на его память.
– Во-первых, он мог не прийти вовремя, – сказал Ницан. – Во-вторых, я ведь мог и соврать Нурсаг. Коль скоро я не помню этого разговора, значит, в тот момент уже был под хорошим градусом. Может, я кого-то другого ждал. Или другую. А подружке назвал первое попавшееся имя.
Каким образом первым попавшимся оказалось имя младшего жреца Анат-Яху, сыщик объяснить не мог и вынужден был признать, что в этом пункте его рассуждения абсолютно неубедительны.
– Ладно, – сказал он, глядя на скептически сморщившуюся мордочку крысенка. – Предположим, я действительно ждал Сивана. Из чего следует, что он действительно был моим клиентом. Уже что-то. Стало быть, ждал я Сивана. Тот пришел, увидел, что я уже невменяем, и ушел. Тут я немного проспался, проснулся, вспомнил о встрече и помчался в храм Анат-Яху. Увидел там его, он мне сделал несколько резких замечаний насчет моей необязательности и вреда алкоголизма, я, естественно, обиделся, вспылил и зарезал его. И кто бы на моем месте поступил иначе? Вот, а потом от душевного расстройства опять напился, приехал домой и завалился спать...