Дело об убийстве в винограднике
Шрифт:
– А вы попробуйте связаться с ней по телекому, – посоветавал он. – И напомните.
Баалат-Гебал недовольно повела могучими плечами, взяла телеком. Черная коробочка терялась в ее широкой ладони. Ницан вновь уставился в окно. Госпожа Шульги защелкала кнопками.
– Как вам это нравится, Ницан? Посмотрите-ка! – она воскликнула.
Сыщик отвернулся от созерцания гипара и заглянул через плечо старой дамы. Черный кубик с бирюзовыми кнопками лежал на столе, фантомное облако над ним демонстрировало сводчатый потолок. Ракурс был немного искаженным. Судя по перспективе, телеком госпожи Энненет перевернулся
– Стоило бы сообщить кому-то из целителей, – произнес Ницан. – Может быть, ей стало плохо...
Госпожа Баалат-Гебал озабоченно покачала головой.
– Думаете, сейчас их найдешь? Утренний обход закончился два часа назад, теперь они наверняка перекочевали в малый храм. Вот что, – решила пожилая дама, – зайду-ка я ней. Составите компанию? Это в соседнем крыле, через галерею. У меня тут есть кое-какие лекарства, в крайнем случае... – она не договорила, быстро свернула огромный – подстать самой себе – бумажный кулек и всыпала туда несколько горстей таблеток, капсул и пузырьков.
Ницан тяжело вздохнул. Меньше всего он был сейчас расположен оказывать помощь заболевшим старухам. Но госпоже Баалат-Гебал сыщик отказать не мог.
– Ладно, пойдемте.
Они быстро прошли первую галерею – госпожа Баалат-Гебал плыла впереди, Ницан следовал за ней, то и дело оглядываясь: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из обслуживающего персонала увидел его здесь.
– Не вертите головой, – недовольно заметила дама. – Я же сказала, утренний обход закончился, все в малом храме.
Две галереи соединялись между собой зимним садом, в центре которого стояла уменьшенная копия уже знакомой Ницану статуи Анат-Яху с бараньими рогами.
Дверь апартаментов госпожи Энненет украшал герб энси Сэрэн-Лагаши, столь же знатного рода, что и Шульги: бог Баал-Шамем, вручающий княжеский венец прародителю династии Сэрэну. С трех сторон были закреплены магические печати-амулеты – видимо, приятельница госпожи Баалат-Гебал всерьез заботилась о своей безопасности. Две печати, по правую и левую стороны, защищали от демонов болезней – Эрры и Шедай-раа. Вверху, сразу под гербом, находился миниатюрный тимпан, вырезанный из сердолика – точная копия знахарских тимпанов, ударами в которые маги отгоняют демоницу Ламашту-насылающую-болезни.
Госпожа Баалат-Гебал постучала. Никто не ответил, но обе створки распахнулись одновременно с неожиданной легкостью.
Это сыщику не понравилось. Он не любил, когда сами собой распахивались двери запертые, а долженствующие быть отворенными вдруг захлопывались.
Отстранив собиравшуюся войти госпожу Баалат-Гебал, Ницан сам шагнул внутрь и остановился. Присутствия потусторонних существ не ощущалось. Зато чувствовался резкий запах крови.
Сыщик глянул в сторону кровати и поспешно отвернулся. Справившись с приступом тошноты, он глубоко вздохнул и подошел ближе.
Вряд ли кто-нибудь сейчас мог бы с уверенностью сказать, как еще недавно выглядела подруга госпожи Баалат-Гебал. Лицо было изъедено страшными язвами, в широко раскрытых глазах застыло выражение смертной муки. Вылезшие волосы клочьями лежали на залитой кровью и желчью подушке.
Телеком валялся под высохшей и обтянутой желтой кожей рукой – видимо, перед смертью несчастная пыталась вызвать помощь, но сил не
Ницан оглянулся. Госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги оставалась в коридоре и порога, послушно не входя в покои, но изо всех сил тянула вперед короткую шею.
Ницан быстро вышел и прикрыл за собой дверь.
– Пойдемте, пойдемте, – сказал он, увлекая госпожу Баалат-Гебал назад в коридор. – Нам здесь делать нечего. Ничего интересного, уверяю вас.
– Что с Энненет? – спросила престарелая дама, делая слабую попытку высвободить руку. – Она мертва?
– Мертвее не бывает, – мрачно ответствовал Ницан. Он совсем было собрался уходить – и увести госпожу Баалат-Гебал, – но тут взгляд его вновь упал на амулеты над дверью. Ему показался странным оттенок камня, из которого был вырезан миниатюрный тимпан с именем госпожи Сэрэн-Лагашти. – Погодите-ка, – сказал он своей спутнице и осторожно снял амулет. Мгновенная острая боль пронизала его руку – как недавно у саркофага Сивана. Ницан шепотом выругался, спрятал амулет в карман. Большой и указательный палец жгло так, будто он прикоснулся к раскаленному углю. Сыщик прошептал охранительное заклинание. Боль ослабла, но на кончиках пальцев проступили красноватые следы, словно от миниатюрного раскаленного тавра. Затем, немного подумав, он снял и обе боковые печати.
Госпожа Баалат-Гебал молча следила за действиями Ницана, ничего не спрашивая. Так же молча она позволила сыщику увести себя от двери несчастной Энненет. Усадив престарелую даму в гигантское кресло, сыщик налил ей полбокала розового вина и сел напротив.
Госпожа Шульги сделала глоток и как-будто немного пришла в себя.
– Как это могло случиться? – вопросила она голосом, вновь обретшим обычную мощь и гулкость. – Только вчера... – ее глаза мгновенно покраснели. – Что произошло с Энненет?
– Насколько я могу судить, ашшурская оспа, – хмуро ответил сыщик. – Когда вы ее видели в последний раз?
– Вчера, – ответила госпожа Баалат-Гебал. – Вчера утром. И никаких признаков ашшурской оспы у нее не было, – она прижала к губам платок и всхлипнула.
Ницан тяжело задумался. Безусловно, столь скоротечное развитие болезни, не могло считаться обычным. Ашшурская оспа – в старину ее называли «лихорадкой Ламашту», – поражала и взрослых, и детей. Для последних дело чаще всего заканчивалось выздоровлением – правда, на всю жизнь у них оставались зловещие отметины-рубцы, напоминавшие видом крохотные птичьи следы. Заболевших взрослых в подавляющем большинстве случаев ожидала мучительная смерть. Выздоровления бывали крайне редко.
– Бедная Энненет... – грудным шепотом произнесла госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги и громко высморкалась в платок. – Она так радовалась неделю назад...
– Да? И чему же? – спросил Ницан без особого интереса.
– Я и сама толком не знаю. Что-то связанное с наследством. Умер ее кузен, судовладелец с Тростникового моря. Насколько я поняла, Энненет собиралась подарить своему очередному протеже – она любила молодых мужчин, бедняжка, – то ли корабль, то ли виллу на побережье. Позавчера еще она крупно поскандалила с казначеем Кислевом. Кислев то ли еще не перевел деньги на покупку, то ли перевел не туда, то ли не так... – госпожа Баалат-Гебал махнула рукой. – Сейчас-то какая разница?