Дело об украденном саркофаге
Шрифт:
– А на чем у нас разъезжает адвокат? – пробормотал Ницан. – А адвокат у нас пользуется скромным «шеду». Похвально, похвально... – он вновь повернулся к госпоже Ингурсаг и сказал – чуть более оживленно, чем говорил до того: – Вы поступили правильно, высокая госпожа. Все в полном порядке, все действующие лица в сборе, пора появиться и нам. Спектакль приближается к финалу!
Выражение сомнения не исчезло с ухоженого лица госпожи Ингурсаг, но она поднялась по ступенькам и остановилась, ожидая, пока Ницан предъявит голему-охраннику лицензионную карточку. Детектив опасался, что
В приемной место Цадока занимала девушка чересчур яркой внешности. Она бросилась наперерез стремительно шагавшим гостям. «Опыта маловато, детка», – снисходительно подумал Ницан, опережая красотку на долю секнуды.
Остановившись на пороге кабинета, Ницан с видимым удовольствием рассматривал собравшихся. До последнего мгновения он не знал, примут ли они без объяснений его просьбу собраться в кабинете Пилесера Шульги. Видимо, любопытство – как и взаимное недоверие – было присущим этим господам в полной мере.
Пилесер – единственный человек, не ожидавший появления детектива, – удивленно воззрился на Ницана. Он не сразу узнал частного детектива в прилично одетом, тщательно выбритом и главное – абсолютно трезвом господине, стоявшем на пороге просторного кабинета.
– Ах, это вы... – протянул он. – По-моему, вчера мы обо всем договорились.
– Вы не волнуйтесь, я ненадолго, – заверил его Ницан. – И простите мою бесцеремонность – я пригласил ваших родственников от вашего имени, не согласовав заранее. Но, видите ли, с момента нашей последней встречи кое-что изменилось... Да, и еще, – он посторонился, пропуская в кабинет даму, – позвольте представить госпожу Ингурсаг, верховную жрицу Восточного Дома Иштар.
И без того напряженная тишина, царившая в помещении с момента появления детектива, превратилась почти в мертвую. Четыре пары глаз людей, сидевших за длинным столом, уставились на эффектную спутницу Ницана. Делая вид, что не замечает произведенного впечатления, Ницан неторопливо проводил госпожу Ингурсаг к ближайшему креслу, после чего вновь повернулся к Пилесеру Шульги.
Тот уже опомнился от неожиданности.
– Странно вы себя ведете, уважаемый, – холодно заметил он. – Надеюсь, у вас найдутся достаточно веские объяснения.
– Еще бы! – откликнулся Ницан и тоже сел – напротив хозяина кабинета. – Еще бы. Разве я позволил бы себе подобные вещи без причин? Просто, видите ли, с момента нашей последней встречи возникли новые обстоятельства. Новые факты, соображения. Сначала я подумал было передать их полиции, но потом решил, что следует ознакомить с ними и вас, как бывшего клиента. Если же вы не расположены меня слушать – я приношу свои извинения и готов тотчас... – Ницан с готовностью приподнялся из кресла.
Выражение лица Пилесера Шульги чуть изменилось. Оно оставалось недовольным, но в глазах появился проблеск интереса.
– Ну, хорошо, – сказал он хмуро. – Если вы настаиваете... Мы готовы вас выслушать. Надеюсь, ваш рассказ не займет
Пилесер пожал плечами. Прочие не скрывали своего интереса, хотя одинаково настороженное выражение лиц свидетельствовало и об определенном страхе, испытываемом присутствующими. Этана Шульги чуть отодвинулся вместе с креслом от стола. Баалат-Гебал, оказавшаяся соседкой Ингурсаг, напротив, пододвинулась ближе и чуть наклонившись, пристально смотрела на детектива чуть выпуклыми глазами.
– Валяйте, юноша, – пророкотала она. – Выкладывайте ваши новые обстоятельства. Судя по присутствию здесь адвоката, – она небрежно кивнула в сторону тощего нескладного субъекта, старавшегося держаться незаметно, – нас ожидают очень интересные новости. Обожаю скандалы! – с удовольствием добавила она. – Если вы меня не разочаруете, я буду ежедневно присылать вам бутылку самого лучшего вина из погребов Анат-Яху, а уж там плохого не бывает.
Услышав упоминание о спиртном, из кармана Ницана тотчас всунулся Умник, но получив щелчок по макушке, немедленно спрятался вновь.
– Постараюсь не разочаровать, – Ницан вежливо улыбнулся старухе.
– Мы вас слушаем, – нетерпеливо сказал Пилесер. – Сделайте одолжение, поторопитесь.
– Конечно, конечно... Господа, – обратился Ницан к собравшимся, – вас, по-видимому, очень удивило мое предложение собраться сегодня в этом кабинете. Равно как и то, что хозяина этого кабинета я не предупредил. Надеюсь, мое поведение станет понятно из того отчета, который я рискну предоставить сейчас.
Пилесер Шульги сделал короткий жест рукой – мол, переходите к делу, хватит предисловий. Не обращая на это внимание, Ницан продолжил, глядя на госпожу Ингурсаг:
– Я обещал вам рассказать о вашем сыне. С этого мы и начнем. С истории, которая началась много лет назад.
Жрица чуть шевельнулась – словно для того, чтобы прервать детектива. Но ничего не сказала, лишь поправила золотистый платок, плотно укрывавший прическу.
– Так вот, – Ницан перевел взгляд на внимательно следившую за ним Баалат-Гебал, – свыше тридцати лет назад Навузардан Шульги влюбился в девушку по имени Ингурсаг. Как мне кажется, любовь эта с самого начала была отмечена оттенком если не трагизма, то уж во всяком случае, грусти. Действительно, чем мог закончиться роман молодого богача, наследника одной из самых знаменитых фамилий Тель-Рефаим и молоденькой жрицы Иштар?
– Ничем, – глухим голосом сказала Ингурсаг.
– Ничем, – эхом отозвался детектив.
Баалат-Гебал фыркнула:
– А что вы хотели? Чтобы отпрыск Шульги сочетался законным браком с... И потом, – поспешно добавила она, – насколько я знаю статус Домов Иштар, жрица не имеет права на брак.
– Да, это верно, – бесстрастно ответила Ингурсаг. – Имеют право на любовь, но не на брак.
– Я не очень понимаю, для чего нам выслушивать эту сентиментальную историю, – недовольно произнес Этана Шульги. –Чрезвычайно грустно и трогательно, разумеется, я слышал об этом. Но полагаю, вы собрали нас для того, чтобы рассказать о смерти Навузардана Шульги, а не о его любовных интрижках! Тем более, тридцатилетней давности.