Дело одинокой канарейки
Шрифт:
Особое впечатление на нее произвело приспособление для наказания коварных соблазнителей. Не сообразив, по понятным причинам, что это такое и как сие использовать, она попросила смотрительницу, сушеную старую деву, объяснить предназначение странного инструмента.
Старушка с нескрываемым удовольствием поведала все, вплоть до мельчайших подробностей. Стоящие рядом мужчины покрывались испариной, вскрикивали и автоматически скрещивали руки в районе бедер, словно футболисты в стенке. Женщины, напротив, выказывали повышенный интерес, в их глазах
– А что делали с неверными женами? – вдруг подал тоненький голосок кто-то из мужчин.
– Да, а в самом деле? – зашумели остальные. – С женщинами-то что делали?
Старая дева смерила их нехорошим взглядом и неопределенным жестом обвела окружающие экспонаты:
– Все остальное. – После чего вернулась на место.
Эти воспоминая заставили Дашу содрогнуться еще раз. Ее бледное веснушчатое лицо стало еще бледнее, в глазах промелькнул страх. Она пару раз вздохнула, почесала кончик носа и подняла печальный взор на подругу:
– То есть ты считаешь, что шансов найти это «нечто» у нас нет?
– Думаю, что нет. – Петрова отпила чаю и заправила волосы за уши. – Ну не собиралась же ты и в самом деле окучивать Элеонорину или Бобову дачу? Тебе для фигуры, конечно, полезно лопатой помахать, но будет ли от этого толк? И потом, совсем не факт, что Кока прятал клад именно там...
– А что же делать? – жалобная интонация могла растрогать кого угодно.
Аня приподнялась, устроилась в кресле с ногами и некоторое время размышляла, постукивая ложечкой по зубам.
– Скажи, а тебе не приходила в голову мысль, что Кока, например, мог это «нечто» отдать на хранение в тот самый банк, где вы с ним встретились? Ведь за чем-то он туда пришел, да еще в сопровождении убийцы?
Ее собеседница озадаченно вскинула брови:
– Тебе так кажется?
– Не исключаю. – Петрова отложила ложечку и совершенно серьезно добавила: – Подумай над этим, прежде чем пойдешь покупать лопату.
– А ты что будешь делать?
Советы подруги были, конечно, полезны, но Даше хотелось, чтобы та приняла более активное участие в поиске клада.
Однако Анна оставалась непреклонной.
– Работать, разумеется. Представь себе, некоторые люди работают и им это нравится. И с ребятами отношения придется выяснять...
– Какие еще отношения? – снова возмутилась Даша. – С ума сошла! Плюнуть и растереть. Они же под интеллигентов косят, а это значит, чем у тебя более изломанная душа, чем больше ты страдаешь, тем ты лучше.
– Да иди ты... – отмахнулась от нее Анечка, словно от назойливой мухи. – Все, пошла я. Заодно рекомендую: без совета со мной лишнего ничего не выдумывать. Ты, кстати, куда собираешься после работы?
Переживая отказ, Даша недовольно пробурчала:
– Мы вчера договорились с Элеонорой пойти в ЦДХ. – И кинула из-под ресниц быстрый взгляд. – Хочешь с нами?
– Нет уж, уволь. С этой ржущей двухметровой лошадью, да еще в окружении толпы поклонников...
Даша задумалась. Ее мысль неожиданно
– Скажи, а как Элеонора умудряется иметь столько ухажеров и не спать с ними?
Вопрос застал Аню врасплох, она как раз раскрыла рот для сладкого зевка. С трудом вернув напрягшиеся челюстные мышцы в исходную позицию, девушка сердито посмотрела на свою не в меру любопытную собеседницу, не дающую ей ни потянуться, ни даже зевнуть спокойно. Поняв, что та все равно не отстанет, Анечка с расстановкой ответила:
– Потому что наша Элеонора – идеальный пример асексуальности.
Даша подпрыгнула от неожиданности.
– Ты это серьезно?!
– Более чем. Как будто ты сама этого не видишь! Пилюгина – идеальный питомник для мужских комплексов. У нее всего слишком. От этого же повеситься можно... Это что? – Анна заметила среди принесенных товаров несколько рулонов туалетной бумаги, вытащила один из них и спрятала в нижнем шкафчике. – Заначка.
– Что значит «всего слишком»? – непонимающе переспросила молодая женщина, передавая ей второй рулон.
– То и значит! У нормального человека какие глаза? Серые, карие, еще черт-те какие – у кого-то большие, у кого-то кривые, а у Пилюгиной глаза идеального голубого цвета, кроме того, они у нее большие и томные. Так?
– Так, – без особого энтузиазма подтвердила Даше.
– Дальше. У всех порядочных людей волосы какие?
– Какие?
– На выбор – или густые или волнистые. В лучшем случае длинные. У всех остальных – редкие, крашеные или с перхотью. Наша же Элеонора – натуральная блондинка с количеством волос, в два раза превышающим норму. К тому же они у нее вьются совершенно самостоятельно! А главное, все это, я имею в виду и глаза и волосы, находится на одной и той же голове, кстати, достаточно умной. Ты где-нибудь такое встречала?
Не дождавшись на этот раз ответа, Аня продолжила:
– Ниже все тоже самое: если ноги, то ровные и длинные, если зубы, то крупные и белые, если слух, то просто фантастический...
– У Элеоноры идеальный слух? – вяло удивилась Даша, с грустью внимая перечислению чужих достоинств.
Аня коротко рассмеялась, и что-то нехорошее промелькнуло в ее глазах.
– Идеальный? Ты сказала – идеальный? Нет, это не то слово. Наиидеальнейший! Так будет вернее. Она с первого раза может целую кантату сыграть. Причем, я так подозреваю, на любом музыкальном инструменте...
– Да ладно, – отмахнулась молодая женщина. – Скажешь тоже. С такими талантами в России не живут.
– Кстати... – Анна хотела что-то спросить, но, видимо, передумала.
Даша заволновалась.
– Говори!
– Ничего важного.
– Анька, так нельзя! Раз начала говорить, договаривай до конца!
Петрова покачала головой;
– Рыжая, до чего же ты любопытная! Как ты еще живешь на свете?
– Не заговаривай мне зубы. Спрашивай, что хотела.
– Да к тебе это отношения вообще не имеет. Просто мысль в голову пришла...