Дело одноглазой свидетельницы
Шрифт:
– Нет.
– Вы не знаете или не можете сказать?
– Без комментариев.
– Вы не слишком-то разговорчивы.
– К сожалению, это все, что я могу вам сказать.
– Но если миссис Фарго пожелает, чтобы вы представляли ее в суде?
– Она меня об этом еще не просила.
– Вы собираетесь встретиться с ней, чтобы выяснить, не захочет ли она стать вашей клиенткой?
– Я не навязываю своих услуг, если вы на это намекаете.
– Вы отлично знаете, на что мы намекаем.
– На что же?
– Я уже задал
– А я на него уже ответил.
– Вам что-либо известно о сообщнике миссис Фарго?
– У нее не может быть сообщника, если она невиновна, не правда ли?
– Но если предположить, что она виновна, то что вы можете сказать о ее сообщнике?
– Ничего.
– Допустим, что она виновна, вы станете представлять ее?
– Адвокат не может допускать мысли, что его клиент виновен. Это все равно что просить газетчика представить себе, что у него есть сенсационная новость, которую он не хочет публиковать.
– Вы никогда не допускаете мысли, что клиент виновен?
– Почему я должен это допускать?
– Но у вас может сложиться такое мнение, разве нет?
– Многие не совсем четко представляют себе, в чем состоит долг адвоката, – сказал Мейсон. – Долг адвоката проследить за тем, чтобы обвиняемого судили справедливым судом. Если адвокат пришел к заключению, что обвиняемый виновен, он не станет представлять интересы обвиняемого, поскольку это потребует изменить его собственные убеждения и противопоставить собственное решение решению суда и присяжных.
– Предположим, что ваш клиент виновен?
– Это меняет дело.
– Вам известно, что миссис Фарго виновна?
– Мне известно лишь то, что она обвиняется в преступлении и поэтому имеет право на справедливый суд, а для этого ей необходим защитник. Если защитник откажется защищать обвиняемого, то никакого суда не будет.
– Но при подобных обстоятельствах суд сам может назначить обвиняемому защитника, верно?
– Тогда обвиняемый в любом случае будет иметь защитника.
– Вам не кажется, что мы с вами ходим по кругу, мистер Мейсон?
– Пожалуй, – улыбнулся Мейсон.
Газетчики сделали еще несколько снимков и отстали от него. Мейсон опустился в кресло напротив длинной решетчатой перегородки, разделяющей стол. Надзирательница ввела миссис Фарго, которая опустилась на стул.
Ее лицо было бледным, на нем обозначились морщинки. Некрашеные губы с трудом сдерживали дрожь.
– Я вижу, вы не спали, – сказал Мейсон.
– Меня всю ночь допрашивали, угрожали, заставляли рассказывать все снова и снова, упрашивали меня, дали подписать показания, потом посадили в самолет и доставили сюда. А тут все началось сначала. Я ни на секунду не сомкнула глаз.
– Это вы звонили мне и просили передать сообщение Медфорду Карлину?
Она встретилась с ним глазами.
– Нет.
– Это вы убили мужа?
– Нет.
– Это вы послали мне деньги?
– Нет.
– Вы отдаете
– Да.
– Вы понимаете, что у вас почти нет доказательств, свидетельствующих в вашу пользу?
– Похоже, что так. Поначалу я думала, что они у меня есть, но теперь понимаю, что ошибалась. – Потом она продолжила: – Мистер Мейсон, я нахожусь в ужасном положении. Я не имею ни малейшего отношения к убийству моего мужа. Я отдаю себе отчет, в каком положении нахожусь, но прежде всего меня беспокоит, как все это отразится на судьбе Стива, моего сына.
Мейсон сочувственно кивнул.
– Я пожертвовала всем ради него. Я… я не могу вам сказать, чем я пожертвовала ради его благополучия. Я… я просто в отчаянии от одной мысли, что теперь с ним будет.
– Ответьте мне лишь на один вопрос, – сказал Мейсон, – вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы?
– Мистер Мейсон, у меня нет собственных денег. Мой дядя умер, оставив мне деньги, которые муж вложил в свое дело. Я думаю, он подделывал счета. Но если от имущества что-то осталось, я хочу, чтобы эти средства пошли на образование моего сына. У меня есть страховка, но я не смогу получить ее, пока я… пока меня… словом, пока меня не оправдают.
– У вас есть какая-то наличность?
– Очень немного. У меня было пятьсот долларов, но их забрали при аресте.
– У вас было пятьсот долларов при аресте?
– Да… это мои сбережения.
– Так вы хотите, чтобы я вас защищал?
– Я же сказала вам, что у меня нет денег, чтобы заплатить адвокату.
– Еще раз спрашиваю, вы хотите, чтобы я защищал вас?
– Да.
– Вот и отлично, – сказал Мейсон. – Вы солгали мне, и не один раз. Это вы звонили мне; это вы оставили клочок бумаги в телефонной будке; это вы послали мне деньги; и это вашим почерком был надписан конверт.
– Нет, нет, – беспомощно запротестовала она.
– Но даже если вы отказываетесь говорить мне правду, я буду защищать вас. А теперь послушайте, чего я хочу от вас. Я хочу, чтобы вы сохраняли спокойствие и никому ничего не говорили. Никаких показаний. Хотя, думаю, к вам не станут больше приставать и оставят в покое, поскольку они уже достаточно из вас выжали. Вы подписали показания?
– Да.
– В присутствии нотариуса?
– Да.
– Ваши показания были стенографированы?
– Да. Я рассказала все.
– Вот и не говорите больше ничего. А теперь скажите, вам известно что-нибудь, что могло бы помочь мне в вашем деле?
– Вряд ли.
– Ваш муж был маклером по торговле недвижимостью?
– Да.
– Он занимался чем-то еще?
– Нет, только этим.
– Его дела шли успешно?
– В общем-то да. Но в последнее время у него что-то не ладилось.
– Понятно. А теперь, миссис Фарго, я буду говорить с вами начистоту, поскольку с этого момента я ваш адвокат. Я расскажу вам, как все случилось.