Дело «Тридевятый синдикат»(другая версия)
Шрифт:
— Сёгун недоволен, — строго сообщил Сухимото, таращась в темноту. — Ты здесь уже три месяца, а формулы все нет.
Посол убрал в ножны катану, сел на полу, протянул руку и стал ждать, когда нерадивый ниндзя положит на неё свой мизинец, завёрнутый в носовой платок. Вместо мизинца в руку сунулась недопитая бутылка. Посол автоматически отхлебнул из неё.
— Докладывай, — потребовал он.
Акира не возражал. Он только что ополовинил содержимое сейфа, и требование посла пришлось как нельзя кстати. Шпион повторил эту операцию, радуясь щедрости нового
— Докладывай! — сердито рявкнул посол. Акира пожал плечами и добил сейф до конца.
— Доложил, — сообщил он послу и исчез, как и положено ниндзе, тихо и бесшумно, с месячным бюджетом японского посольства за спиной. Мешочек для этой цели он припас объёмистый. Сенсей будет доволен.
Вот тут-то Акира ошибался. Сенсей был недоволен. Очень, очень и очень. Тридевятый синдикат все-таки добрался до него. Окрылённый успехом Соловей (караван вернулся в Нью-Посад с приличным наваром, что несказанно обрадовало министра финансов) не поленился сгонять в «Дремучий бор», где застал почти весь синдикат, и по зеркальцу Василисы Премудрой выследил вдребезги пьяную катану, которую Акира оставил там же, в палисаднике, заботливо обложив бутылками, купленными на последние деньги. Как только действие очередной дозы алкоголя кончалось, катана срубала горлышко непочатой бутылки и вновь становилась мягкой, доброй и, разумеется, тупой.
— А где же похититель? — удивился Никита Авдеевич.
— Может, отбилась? — предположил Гена.
— Вряд ли. — Соловей покачал головой. — Скорее всего, сама ноги сделала. Жажда замучила. Потому и найти не могли.
— Хочешь сказать, похитителя совсем не было? — вмешалась, высунувшись из камина, Саламандра.
— А это мы проверим, — решительно прогудел Иван. — Покажи-ка нам похитителя, — потребовал царь, беря в руку зеркальце.
— Фамилия, имя, отчество, год и место рождения? — ядовито потребовало зеркальце.
— Издеваешься? — Иван насупился, поднимая руку. — Над царём-батюшкой глумиться вздумало?
Зеркальце заверещало. Баба Яга, почуяв, что назревающий конфликт может кончиться грудой осколков, торопливо выхватила вредную стекляшку из царской длани:
— Ну чего выкобениваешься? Что, показать вражину трудно? По царству-государству злодей шастает, национальные сокровища ворует…
— Тоже мне, сокровище! — Успевшее прийти в себя зеркальце ещё раз высветило упившуюся в зюзю катану.
— Но похитителя-то ты показать можешь? — Ягуся тоже начала терять терпение.
— Могу показать, как Малашка похищает заначку у Вакулы, могу…
— Все ясно, — вздохнула Яга, — ничего-то наше серебряное не знает. Похоже, и впрямь похитителя не было. Соловей, Никита Авдеевич, быстренько за беглянкой, пока она ещё куда-нибудь погулять не надумала, покажите Василисе для отчёта, и сюда, обратно. Нечего ей во дворце делать.
— А тут ей что делать? — Иван все никак не мог остыть.
— А давай,
— Гениально! — поддержала Правая.
— Начальником охраны её! — внёс свою лепту Никита Авдеевич. — Пусть папин техпроцесс охраняет.
— Ты ещё скажи формулу! — возмутилась Левая.
— А я бы ей даже устаревшего оборудования не доверил, — покачал головой Соловей.
— А я бы ей и техпроцесс, и формулу доверила, — засмеялась вдруг Баба Яга. — Интересно было б посмотреть на муки басурманские, пока они над ними биться будут.
— Ладно, потом решим, что ей доверить. Сначала вытащить её сюда нужно. Соловей, ты это место знаешь? — Иван кивнул на пыльные лопухи, в которых пристроилась катана-кладенец.
— Палисад у трактира «Петрофф».
— Вперёд!
Соловей и Никита Авдеевич полезли на Горыныча.
Вот так ни о чем не подозревавшая катана вернулась в лоно родного синдиката, чем была крайне недовольна, ибо похмелиться ей после побудки, как всегда, никто не предложил.
В дверь избушки деликатно постучали. Фрау Грета не спеша вытерла руки о передник:
— Кто там?
— Это я, Ханц.
— Уже закончили?
— Закончили, хозяйка. Народ ждёт…
— Сейчас посмотрим.
Старушка аккуратно повесила передник на спинку стула и вышла наружу.
— Позвольте вам помочь. — Атаман лесных разбойников подхватил лёгонькое тельце ведьмы и опустил её на землю. — Ну как? — горделиво спросил он.
Фрау Грета одобрительно кивнула. Дорожка к её избушке на курьих ножках была сделана на совесть. Булыжники тщательно подогнаны друг к другу, кустики по краям ровно подстрижены.
— Молодцы, — вздохнула она. — Одна беда — дорожку не туда провели.
— Как не туда? — загалдели разбойники. — Прямо к дому, от самой деревни, как и договаривались.
— Так к какому дому? Вон к тому! А не к этому! — Фрау Грета ткнула сухоньким пальчиком в симпатичный пряничный домик, притулившийся на краю лесной полянки. — Вот представьте себе. Я маленькая девочка Лизхен. Иду по этой дорожке. Песенки пою… ля-ля-ля! Ля-ля-ля! — Старушка так забавно изобразила подпрыгивающую походку маленькой девочки, что разбойники невольно прыснули. — Подходит она к домику и видит… что?
—Что? — переспросил Ханц.
—Куриные лапы, торчащие из-под избушки. И делает что?
— Что? — тревожно спросили разбойники.
— А-а-а-а! — заверещала на пронзительно высокой ноте ведьма. — Удирает, конечно!
— Фрау Грета! — Леденцовое окошко пряничного домика распахнулось, и оттуда высунулся толстощёкий мальчуган, уписывающий за обе щеки солидных размеров блин. Рядом появилось румяное личико его сестрёнки с леденцом в руках. — Что случилось?