Дело «Тридевятый синдикат»(другая версия)
Шрифт:
— Паромщик. Он у них самый толковый.
— Срочно на совет вместе с боевиками. Работка как раз по их профилю.
Гена побежал налаживать связь.
А Илья уже был на подходе. Или, если быть более точным, на подбеге. Вредный Кощей устроил ему забег, перед которым марафонский и рядом не стоял. Или, опять-таки, если точнее, не бежал. Седмица была на исходе, а капитан всё бежал. Следом летел клубочек Яги и назойливо верещал, помогая не сбиться с курса.
— Правее! Левее! Так держать!
И наконец в кильватере
— Хоть он и папа, — сипел, роняя слюну, всклокоченный вожак, — но как догоню, лично пасть порву!
И тут случилось чудо. Бегуны пересекли невидимую границу, отделявшую царство Ивана от басурманских стран. Спящий на бегу Илья рухнул как подкошенный. На него плюхнулся клубочек. Рядом повалились волки. Рвать кому-то там пасть они уже были не в состоянии. Отключились серые практически мгновенно.
Как только Яга посвятила синдикат в коварные планы Люцифера, синдикат взорвался. Все загорланили разом. Чебурашка был громче всех. Так как росточком министр финансов не вышел, пришлось забраться с ногами на стол.
— Предлагаю забить нечистому стрелку! — проорал он.
Это был явный перебор. Яга поспешила стянуть министра с трибуны, однако ушастый оратор возник на другом конце стола и, размахивая своими коротенькими ручками перед носом Ивана, прокричал:
— Карфаген должен быть разрушен!
— Какой Карфаген? — возмутился царь, заталкивая министра под стол.
— Это я так, образно, — донеслось оттуда, — и вообще у нас свобода слова!
— Ребятушки! — Яга постучала сухоньким кулачком по столу. — Ну что расшумелись? Всё под контролем. Папа уже в неметчине, Марьюшка в безопасности, а гребешок… да разберёмся мы с гребешком!
— На нем заклятие, — тревожно сказал Гена.
— Есть идея. — Старушка поднялась со своего кресла с видом заправского полководца, докладывающего на военном совете план очередной военной операции. — Я уже все продумала. Мне рассказывали, ты у нас артист? — обратилась она к Паромщику. Тот изящно кивнул рогами. На заседании синдиката он был впервые, а потому предпочитал пока помалкивать. — Это хорошо. Побеседуешь с фрау. О чём, я тебе чуть позже растолкую. Михайло Потапыча туда же зашлём. На нём гребешок будет. Теперь главное. На земле наше зеркальце исправно работает, о пакостях нечистого предупреждает, а вот туда, — старушка выразительно посмотрела на каменный пол, — пробиться не может. А ведь планы свои Лютый именно там разрабатывает.
— А я на что? — пропищала из камина Саламандра.
— Умница! Будешь нашими глазами и ушами в стане врага. Не всё ему нам агентов подсылать. Огня там хватает, так что вперёд!
Саламандра могла мгновенно перемещаться в любое место независимо от расстояния, если там тлела хоть одна лучина, хоть одна искорка. А в аду, как совершенно справедливо заметила Яга, этого добра хватало. Засидевшаяся последнее время без дела ящерка радостно пискнула. Раздался лёгкий хлопок, вверх взметнулось лёгкое облачко пепла, и Саламандра исчезла.
— Ну-с, а теперь подробности. — Яга повернулась к Паромщику. — На клиентку наезжать нужно с умом…
Паромщик
— Мам, ну пусти! Там сейчас самое интересное начнётся, — пищали бельчата.
— Нечего смотреть на эти безобразия! — Мама-белка решительно перекрыла выход из дупла.
— Мам… — Бельчата чуть не плакали.
— Да пусть посмотрят. Засиделись дома… — Папа-белка одобрительно подмигнул малышам.
— А пантера? — резонно возразила мама. — А звери лютые?
— Я тут только одних зверей вижу. Рогатых. Всю дичь в округе распугали. Поохотиться не на кого!
Мама-белка уставилась на белку-папу.
— На тебя плохо действует это шоу, — вынесла она свой вердикт, но проход всё же освободила.
Бельчата юркнули в дверь, волоча за собой кокосовый орех.
— Это ещё зачем? — насторожилась мама.
— Ланч перед обедом, — пискнул самый вредный бельчонок.
Выскочив наружу, они, поплевав на лапки, взялись за лиану и дружно потянули. Верхушка ветки медленно поползла вниз.
— Хорош, — скомандовал самый вредный бельчонок. Лиану захлестнули за ствол и надёжно завязали тройным морским узлом. Кокос закрепили на развилке дубовой ветки. — Стрелять только по моей команде! — строго сказал самый вредный бельчонок. Его многочисленные братья и сестрички расположились вдоль натянутой, как тетива лука, лианы и обнажили свои крепкие зубки. Самый вредный бельчонок раздвинул листья и посмотрел вниз, туда, где затевалось очередное бесплатное развлечение.
— Опять тренироваться будете? — сочувственно спросила Марьюшка.
— Как положено. — Бывалый важно кивнул рогами. — Тяжело в учении, легко в бою!
— Тогда я за травками. Раны вам потом врачевать буду.
— Охрана! — скомандовал Бывалый.
Два лаборанта подскочили к Марье-искуснице. Один взял у неё из рук корзину, другой побежал вперёд на разведку. Вдруг какой дикий обезьян окажется на пути их Марианны. Как только царевна исчезла в зарослях, Бывалый плюхнулся в плетёное кресло-качалку, на скорую руку слепленное из лиан и бамбука.
— Так. Предыдущие тренировки показали вашу низкую боевую и политическую подготовку. Ну, с политической подождём. Это терпит до нашего родного суверенного. Там с вами займутся профессионалы, а вот с боевой тянуть нельзя. Враг не дремлет! Работаем по новой системе. Условия, приближённые к реальности.
— Это как? — поинтересовался профессор.
— Узнаете по ходу дела. — Авторитет Бывалого и иже с ним был непререкаем. Демона силы они одолели шутя, изрядно изжевав его мягкое тело. Бывалый ткнул пальцем в профессора. — Ты будешь Марьюшка. Хотя нет, староват. И рога какие-то облезлые. — Профессор оскорблённо поджал губы. — Лучше ты. — Указующий перст ткнул в Труса. — Рога косичкой… с бантиком. То что надо. Держи! — Трус накинул на голову уже изрядно помятый, разодранный платок, стыдливо поправил рога, висящие на плече, запрыгнул на нижнюю ступеньку избушки и уставился оттуда на шефа в ожидании дальнейших распоряжений.