Дело времени
Шрифт:
— Ну вот они, вместе, видите? — Эл ткнул пальцем в экранчик. — Вот она, вот он. Он вещал, она записывала. Ясно всё.
— Что ясно? — не понял Шини.
— Ясно, кто они такие, — Ал пожал плечами. — И судя по тому, что я вижу в общем и целом… они просто так от нас не отвяжутся.
— Понятно, что не отвяжутся, — пожал плечами Аквист. — Слушай, Ал, у меня вопрос появился. Может, он странно прозвучит, но я всё-таки спрошу. Вот ты рассказал, что диск активировал какую-то систему, да?
Ал покивал.
— Так, выходит дело, её снова можно активировать, что ли? Она же древняя, — Аквист нахмурился.
— Мальчишки, давайте так. Я попробую
— Транспортная сеть — это те блоки, которые нашел Вайши? — в который уж раз спросил Шини. — У меня до сих пор в голове не утряслось.
— Давай утрясем, — предложил Эл. — На любой планете есть холм, на котором блоки, через которые можно путешествовать между мирами. Это понятно?
Бакли, Шини, и Аквист кивнули.
— Хорошо. Это Транспортная Сеть. А еще существует служба, которая называется Официальной. Она следит за порядком во всех мирах подряд. Это как что-то среднее между дипломатами, полисами, военными. Ясно?
Снова кивок.
— Ну и вот. Мы — программы, предназначенные для обучения сотрудников Службы. Официалы и Транспортники связаны друг с другом. И все такие же программы тоже связаны. Через Транспортную Сеть.
— Ну так более ли менее понятно, — Аквист задумался.
— Отлично. Так вот. Сейчас ни мы с Элом, ни Шеф, ни Сеп, ни Ана — не ощущаем присутствия ни других отражений наших программ, ни присутствия Транспортной Сети. Во время всех других включений мы их ощущали. А сейчас — полная тишина, — Ал нахмурился. — Это возможно лишь в том случае, если планета находится в Белой зоне, или…
— Или? — Шини прищурился.
— Или если она в какой-то капсуле. Физической, временной, еще какой-то.
— А что такое Белая Зона? — спросил Бакли.
— Недоразвитая планета, — поморщился Аквист. — Шеф же говорил.
— Не «недоразвитая», а развивающаяся. И не планета, а планеты, — поправил Ал. — Их миллиарды миллиардов.
— Давайте вернемся к нашим ацохам, — предложил Бакли. Шини с Аквистом согласно закивали. — Выходит дело, у нас тут что-то можно типа… активировать? А этот, как его… Грешер Бирд не хочет, чтобы это что-то активировалось? Эту самую Транспортную Сеть, так?
— Верно, — согласился Эл. — Иначе зачем им всей компанией за диском-то гоняться?
— Кто же всё-таки мог нам его подбросить? — недоуменно спросил Аквист. — Ничего у меня не срастается, сколько ни думаю.
— И у меня, — вдруг сказал Эл. — Парни, у меня тоже не срастается.
— И у Шефа с Аной, — хихикнул Ал. — Ана так и вообще молчит всё время, заметили? А знаете, почему?
— И почему? — поинтересовался Бакли.
— Да потому что её основная функция это как раз коммуникация с другими отражениями своей программы! Ана растерялась. В кои-то веки.
— Она и правда стерва? — Бакли с опаской покосился на дверь.
— И еще какая, — заверил Ал.
— Значит, выходит дело, нам надо в пещеры, да? — Аквист задумался. — Там, в пещерах, мы должны что-то найти? И как-то активировать. Ал, но что мы ищем? Ты же эта, официальная программа. Ты же должен знать!
—
— И что за мысль?
— Можно спросить имитатор.
С имитатором пришлось отложить до ночи, потому что Фадан с Бонни принесли кучу всего, и теперь следовало переодеться и замаскировать машину. С переодеванием проблем не возникло — костюм паломника надеть не трудно. Мужской костюм — это рубаха с поясом и широкие штаны серого цвета, а также накидка на голову, подвязываемая толстым шнуром. На накидке — обязательный символ, три лиловые полосы. Костюм для гермо — что-то типа халата средней длины и длинные штаны, по цвету они темнее мужского костюма, но тоже серые, с обязательной вышивкой на спине — три пересекающиеся тоже лиловые полосы с золотистым кружочком в центре и косынка на голову, закрывающая волосы и лоб. Женский костюм — самый красивый. Это длинное платье с широким поясом и накидкой, вышивка на накидке богатая — полосы на ней либо светло-голубые, если девушка еще девица, либо темно-зеленые, если дама замужняя, эти полосы украшены множеством вышитых золотых веточек. К костюму положено носить специальную шапочку — плоскую, с длинными ушками, заканчивающимися бахромой. Бонни в этом костюме выглядела бесподобно, и Шини с Аквистом почувствовали, что влюбляются еще больше. То есть с костюмами всё обстояло отлично.
А вот с машиной…
— Быстро с этими тряпками ехать не получится, — мрачно заметил Бакли, обозревая гору тканей. — Будут хлопать на ветру. Или, не дай Триединый, что-то оторвется.
— А если покрепче привязать? — спросил Шини.
— Куда ты там привяжешь? — резонно поинтересовался Бакли. — Разве что в щели напихать как-то. Еще бы понять, как.
Пихали и привязывали до первой ночи. Старая машина сопротивлялась отчаянно. В результате получилось следующее:
— отдавлено пальцев: шесть штук;
— стукнуто головой: десять раз;
— сказано нехороших слов: без счета.
Бонни уже давно поджидала их в номере, общаясь потихоньку с Аной, когда они вчетвером отошли в сторону, обозревая плоды своих трудов.
— А что, неплохо, — удивленно произнес Бакли. — Я думал, что будет хуже.
Машина, стоявшая сейчас в подземном гараже гостиницы, представляла собой образец религиозного рвения. На капоте у неё теперь имелась надпись «Служи и поклоняйся!», правый борт украшала семейная идиллическая символика Триединого и несколько душещипательных надписей типа «Триединый любит твоё дитя и тебя» и «Триединый с нами!». На картинках — счастливые семьи и дети, в большом количестве. Левый же борт был посвящен назиданиям и карам. Надписи на нем гласили — «Порок не пускай на порог» и «Кощунство не пройдет». И картинки были соответствующие — грешники, которым очень нехорошо от совершенных ими разнообразных грехов.
— Шини, Аквист, прошу обратить внимание, — Фадан ткнул пальцем в левый борт машины. — Пьянство и азартные игры до добра не доводят.
— Вон там сбоку растратчик и мот нарисованы, — пробормотал Аквист. — На себя бы посмотрел.
— Ты что сказал? — угрожающе произнес Фадан.
— Я сказал, что ты растратчик, — Аквист потёр ушибленную макушку. — Потому что спустил деньги на ту книгу.
— Выдеру, — пообещал Фадан.
— Нечем, — парировал Аквист.
— А я найду.
— А ты не угрожай, — Аквист рассердился. — И вообще, Триединый учил, что осуждать плохо. Спроси у Бонни, Фадан. Она тебе расскажет.