Дело времени
Шрифт:
— Вообще-то, мы сохраняем культуру, — напомнил Фадан. — А без культурного наследия нет общества.
— Культур-мультур, — хихикнул Бакли. — Да ладно, ладно. Это я так. Ворчу. Я бы еще поспал, наверное.
— Вечером поспишь, — пообещал миролюбивый Шини. — Бонни, а что это ты там такое рисуешь?
Бонни и впрямь рисовала что-то в альбоме, который вытащила из своего чемодана.
— Мальчики, я хочу всем нам сшить… ну, типа формы.
Шини с Аквистом придвинулись к ней поближе.
— Ух ты. А что это такое? —
— Это жилеточки, выкройка, — принялась объяснять Бонни. — Очень просто шить, если с липучкой, а не с пуговицами. И обстрочка лентой, я её тоже купила, вместе с тканью. Вот тут карманчик, тут тоже, а это застежка. За полчаса сошью первую, а остальные еще быстрее.
— За полчаса? Такую жилетку? — не поверил Шини. — Да ладно!
— А вот и не «ладно», — Бонни надула губки. — Я шляпы по пять штук в день могу, что мне жилетки. Вот только… — она замялась. — Могу, но мне нужна машинка.
— Швейная? — сообразил Аквист. Бонни кивнула. — Фадан! Дашь Бонни денег на швейную машинку?
— А зачем? — недовольно спросил Фадан.
— Она такую классную штуку придумала…
Появившаяся Ана незаметно показала Бонни большой палец — молодец, мол! Бонни сделала страшные глаза, и Ана тут же исчезла.
— Держи, — Аквист, оказывается, уже протягивал ей деньги, которые передал Фадан. — Столько хватит?
— И еще останется, — заверила Бонни. — Так. По плану у нас дальше остановка на обед, да? Фадан, куда мы поедем, когда от колонны отделимся?
Фадан подумал, что Бонни стала что-то очень уж деловая.
— А тебе для чего это? — спросил он.
— Отметку хочу на карте поставить, — объяснила Бонни. — Мне Ана объяснила, как и что положено делать.
— Ясно. Ну, давай, ползи сюда, будем отметки расставлять…
Во время остановки все нет-нет, да начинали озираться — всё-таки еще побаивались, что преследователи могут появиться тут, на этой стоянке. Впрочем, Шеф быстро всех успокоил, объяснив, что сейчас, при большом скоплении народу, бояться нечего. Не посмеют, не сунутся.
— Вот когда уйдете с маршрута, держите ухо востро, — предупреждал он. — А пока что можете расслабиться. Погуляйте сходите, пообедайте…
В результате все принялись расслабляться, каждый на свой лад. Бакли, конечно, после обеда залег спать в машине; Фадан сел изучать найденные книги, до которых у него всё никак не доходили руки; Аквист с Шини отправились вместе с группой паломников смотреть монастырь (в этот раз на предмет изучения окон и подсвечников); Бонни же после обеда решила пообщаться с другими паломниками. Она заявила, что хочет «прогуляться, и, может быть, почитать». Фадан пожал плечами — пусть делает, что хочет.
Через полчаса после того, как Бонни отправилась на прогулку, Фадан заметил, что женщины почему-то потянулись в одну сторону, оживленно переговариваясь. Интересно, куда это они, подумал
Пойдя следом за ними, Фадан обнаружил, что, оказывается, все собираются слушать греванов. И теперь пришла очередь Бонни читать проповедь. Толпа паломников вокруг проповедующих собралась немаленькая, и состояла она в основном из женщин в возрасте, которым, как понял Фадан, тащиться в монастырь было не с руки. Или просто лень. Впрочем, группа, вернувшаяся из монастыря, тоже стала подтягиваться к импровизированной сцене.
…Подошедшие последними Аквист и Шини с трудом протолкались через толпу женщин, которые сейчас окружали Бонни. Та стояла на пеньке, на плечах у неё виднелась тарга, накидка, которую надевали на проповеди греваны. Фадан стоял неподалеку, и на лице у него было выражение, которое Аквист прочитал как «что она делает, и на фига она это делает?!». Это выражение ему очень не понравилось.
Протолкавшись к Фадану, Аквист тихонько спросил:
— Что она делает?
— Она решила почитать проповедь. Точнее, её попросили, — беззвучно ответил Фадан. — Наша проблема в том, что читать она решила…
— По той книге, которую мы нашли?! — беззвучно взвыл Аквист. Фадан мрачно кивнул.
— Всё, стой молча, мы же подошедшие, — велел он. — Если что… будем смотреть по обстоятельствам.
— …росла три года квелая древница среди кудрявых кустов сладкого рибира, — донесся до Аквиста голос Бонни. — И спросил Триединый: садовник, что ты собираешься делать? И ответил садовник: я хочу срубить древницу, которая не приносит плода, ибо виновата она в том, что плода не приносит. Триединый покрутил трижды пальцем у виска и пошел дальше. Что же имел в виду Триединый?
Женщины, окружившие Бонни, оживились.
— Я знаю! Я знаю! — раздалось в толпе.
— И что же ты знаешь? — повернулась на первый голос Бонни.
— Это известная притча! Триединый имел в виду, что если женщина бесплодная, то незачем с ней возиться! — торжествующе выкрикнула какая-то дородная матрона. Товарки, стоящие рядом с ней, согласно закивали. — А пальцем он крутил, потому что подумал, что садовник дурак, долго с этой квелой древницей время терял, целые три года…
— А вот и нет! — торжествующе сказала Бонни. Голоса вокруг тут же смолкли. — Триединый совсем не то имел в виду, когда крутил пальцем.
— А что же? — недоуменно спросила матрона.
— Триединый имел в виду, что садовник — дурак. Но потому ли он дурак? Сейчас вы узнаете правду.
— Не надо! — шепотом произнес Шини. Но Бонни его услышала.
— Надо, — припечатала она. — Садовник дурак по трём причинам. Первая — зачем он посадил древницу к рибиру? Древницы надо сажать к древницам и древникам, тогда они будут приносить плоды. Вторая — зачем он собирался рубить древницу, когда её можно было выкопать и пересадить, чтобы она давала плоды? Третья…