Деловая колбаса
Шрифт:
А когда пришло время «заодно и помыться» и Макинтош, повертев в руках мочалку, как некий непонятный инородный предмет, откинул её в сторону и принялся намыливаться самим мылом, Саванна передумала и решила, что хочет быть именно этим куском мыла и ничем другим.
«Да-а-а… чтобы прямо вот та-а-а-а-к… — наблюдала, как мужчина повторяет контуры рельефов своих квадратных плеч. — Размазаться по нему, покрыть его слоем себя».
Но ничто не вечно под Луной. В какой-то момент они выполоскали весь
И пусть время остановится, а весь мир — подождёт.
Где-то в недрах сознания зародилась реакция — они начали пропитываться друг другом. Загораться один другим. Жар. По телу пошли очаги внутреннего полыхания, огня. Холодного, но испепеляющего. Голова кружилась, мир вокруг превратился в карусель — замелькали фрагменты предметов, смазанные фигуры, расплылись очертания. Что-то где-то пульсировало — не то в голове, не то в ладонях, не то под кожей. Двигающиеся в унисон тела, жгучий, не дающее покоя, тугой клубок где-то в центре их общей Вселенной. Одной на двоих.
Кажется, послышался треск ткани, но Саванна не поняла — это её одежда или Дина.
«Какая разница».
Ощущений прибавлялось с каждой секундой, они уже не умещались ни в груди, ни в голове, всё внутри отчаянно рвалось куда-то, грозясь разорвать тело на части бомбой, напичканной острыми, игристыми осколками счастья. Оба задыхались, не в силах справиться с подступающим потоком наружу всего, что накопилось и требовало выхода. Тела начали вибрировать, как натянутые струны — того и гляди или лопнут, или зазвучат чарующим звуком.
И они лопнули.
Оба.
Сначала она, а потом он.
Неподвижное, устоявшееся пространство холла взорвалось от вымученных стонов наслаждения и облегчения. Молнии сладострастия и кайфа засверкали в наэлектризованных венах. А когда поток блаженства схлынул, зеркально отображая один другую, посмотрели глаза в глаза расфокусированным, ошалевшим, но абсолютно счастливым взглядом, чтобы не упустить момент, запомнить и унести каждый в своё время.
— Мы созданы друг для друга, — упал он на неё потный и обессиленный. — Только немного… заблудились… во времени. — И благодарно чмокнул в губки.
— Пресвятая дева, как ты вообще жив остался… — сокрушалась Саванна, водя ладошкой по испещрённому шрамами мужскому торсу. Отметин оказалось великое множество. Больших и маленьких, от пуль и хлыстов и ещё бог весть чего. Заметила она их чуть раньше в душе, но только лишь мельком, и не улучила момент спросить.
А сейчас, полностью опустошенные и по уши умиротворённые, ковбой и финансовый директор лежали на диванах. Он теребил её тонкие пальчики, лениво поигрывал ими и периодически подносил к губам.
— Остался, как видишь. Рождённый быть повешенным, не утонет.
Мисс
— А что ты делал перед холодильником?
Дин сдвинул брови к переносице.
— Перед… чем?
— Холодильником, — показала она себе за голову в сторону кухни. — Рассматривал себя?
— А! Да. Зеркало я видел только у… — тут он запнулся и боязливо скосил глаза на свою спутницу, — не важно. — И махнул рукой.
Саванна хотела посмеяться над ним, но в этот момент в тишине комнаты раздалось громкое урчание её желудка. Вне всякого сомнения, организм не хотел далеко отходить от темы холодильника.
Который, кстати, при более детальном ознакомлении оказался категорически пуст. Не имелось внутри даже повесившейся суицидницы мыши. Ничего.
— Вот это да… — обескураженно взлохматила себе чистые после душа волосы мисс Мортон. — Ну что же, будем питаться друг другом, — закрыла дверцу и счастливо улыбнулась своему отражению в нержавеющей поверхности.
— Согласен, — обнял её руками за талию сзади ковбой и, притянув, кратко поцеловал за ушком. — Но что я за мужчина, если не смогу добыть еды для своей скво.
Так он начал действовать.
Распустил небольшой плетёный коврик, лежавший перед камином, и приделал к нитке крючок из скрепки с файлов Саванны. Соорудил наживку из блестящей фольги для выпекания, имеющейся в столе.
— Из пузыря первой же рыбёшки сделаю ещё и поплавок, — планировал голосом, от которого вся рыба в озере должна прижать плавники к жаберным крышкам и не дышать.
А девушка в ужасе схватилась за голову и расширившимися от страха пустыми глазами уставилась в пространство перед собой.
«Презерватив. Предохранение. Ну ладно он-то из каменного века, но я-то, я!»
— Что. Что такое, — насторожился ковбой.
— Ничего, — она выдохнула и в бессилии уронила руки.
«Ладно. Что уж теперь».
— У меня есть кое-что, — направилась в прихожую, вытащила из кармана пальто презерватив и вернулась, протянула его Дину. — Вот.
— Что это, — зашелестел в руках упаковкой Макинтош.
— Его можно надуть и прикрепить к крючку. Он не утонет, — объясняла мисс Мортон, а чуть позже сполна насладилась картинкой, как мужчина кривится и ругается на смазанное «какой-то дрянью акулье брюхо», еле-еле надувает его и привязывает к скрепке.
Поймав с десяток озёрной форели, они развели костёр и поджарили себе завтрак.
Ели без соли, и это было чертовски вкусно. А подкопчённые головы и хребты Дин применил как приманку для зайцев. Нашел в кухонном столе проволочный венчик для взбивания и, распрямив его, завязал какую-то замысловатую петлю. Обмотал её зубной нитью из душевой, сделав некое подобие сетки, стряхнул туда объедки и отнёс недалеко в лес.
— Да, хорошо здесь у вас, — сказал, после того как вернулся, осматривая окрестности озера с повелительным видом знатока и ценителя.