Дембельский аккорд 1
Шрифт:
— Самую большую!ещё раз заржал ротный. — Иди-иди! Тренируйся…
К религиозным моментам я относился всегда с большим уважением, а потому в разговор Пуданова и Корнюхина не вмешивался. Но относительно общевоинских Уставов, то тут я был не преклонен и спуску бойцу давать не собирался…
— Вперёд! Великий труженик войны… Ещё немного и сам Басаев придёт сдаваться только в твои руки…
Всего лишь с третьей попытки осмелевший воин спецназа смог правильно постучать в дверь, и спросить разрешения войти, непосредственно войти и представиться.
—
Не зная что сказать, писарь лишь молча показал рукой на лежащее на столе расписание.
— Что, уже язык проглотил? — поинтересовался я. — Нужно спросить «Товарищ майор, разрешите заняться писарской работой, то есть заполнением расписания?». На исходную!
Со следующей попытки недоучившийся студент всё-таки смог воспроизвести весь алгоритм и всю последовательность стучания в дверь, просовывания «жала» в образовавшуюся щель и просьбы разрешить войти, самого вхождения в ротную канцелярию и обозначения своей должности, воинского звания и фамилии, и завершающего прошения приступить к исполнению обязанностей писарской службы.
— Товарищ майор! Вы разрешаете ему заняться заполнением расписания? — строго и важно спросил я у смеющегося Пуданова.
— Разрешаю… Хотя нет… У вас обувь нечищена и подворотничок несвежий. — уточнил командир роты.
— Устранить в течении десяти минут. Вперёд! — приказал я обескураженному Корнюхину. — Время пошло! И тикает очень быстро…
Через пятнадцать минут писарь явился в начищенной обуви, с беленьким подворотничком и в добавок с надраенной бляхой солдатского ремня.
— Молодец, Корнюхин, — похвалил его ротный.
— Товарищ майор, разрешите нарезать ему дополнительную задачу? — широко улыбаясь спросил я. — Вырежешь полоски фанеры и вставишь их туда, где не хватает стекла. А в этом месте вставишь кусок железного листа с дыркой и выведешь в неё печную трубу. К обеду проверю! Товарищ майор, я прав?
— Абсолютно! — подтвердил Иваныч.
Рядовой Корнюхин растерянно поскрёб затылок:
— А где же я найду эту фанеру и железо? И чем мне отверстие прорезать?
Военного опыта у меня было предостаточно и поэтому я дал ему очень дельный совет:
— Дырку ты можешь штык-ножом прорезать. Или топором, на худой конец, что касается железа и фанеры…рожай! Это ведь ты так стекло порезал, так что исправляй свои недоделки.
— А сейчас — шагом марш строиться на завтрак! — приказал ему ротный.
— Товарищ майор, а мне дневальный сюда в котелке принесёт, — обратился к нему Корнюхин.
— Может тебе ещё и флейту кожаную? — со смехом спросил я. — С этого дня все солдаты нашей роты питаются в своей столовой. Вперёд, на построение!
Когда расстроенный Корнюхин вышел из вагончика, мы немного посмеялись над его неумелыми действиями и вытянутым от удивления лицом, после чего командир первой роты стал одевать свой бушлат.
— Пошли что ли «вниз с холма»? А то личный состав уже заждался нас.
Едва майор Пуданов вышел на крылечко канцелярии, как сразу же раздался
— Дежурный по роте! Почему вы не объявляете построение на завтрак? Тут времени осталось десять минут, а вы копошитесь, как беременные тараканы. Командуйте!
Подгоняемый командиром подразделения старший нашего наряда встал посреди дворика и натужно проорал:
— Рота, выходи строиться на завтрак!
— У тебя есть целых четверо дневальных, они-то и должны подавать команды! — упрекнул его я. — А ты должен контролировать выполнение этой команды.
Александр Иванович уже вошёл в третью палатку и стал «поторапливать» медленно одевающихся военнослужащих.
Следуя его примеру, я остановился у входа в брезентовое жилище моей группы и «напомнил» подчинённым о скоротечности времени, а также о необходимости освободить помещение, построиться на дороге и отправиться на приём солдатской пищи:
— Через две минуты первая группа уже стоит на передней линейке. Время пошло! Кто не хочет завтракать — может не торопиться! Но потом не обижайтесь.
Нарочито не спеша из брезентовых пристанищ потянулись дедушки и контрактники. Недовольные выражения их лиц давали нам понять, что наши действия совершенно не пришлись им по вкусу… А они, сплошь и рядом все заслуженные ветераны и подчиняются нам только из-за того, что просто так положено… («Также негласно подразумевая продолжение: А что положено — на то и наложено…»)
Несмотря на плохо скрываемый саботаж, вскоре на дороге собрался почти весь личный состав нашей роты, но при этом не делая никаких попыток построиться повзводно или в общую ротную колонну… Все военнослужащие, ну, никак не хотели быть первыми в исполнении команд офицеров, чтобы, не дай Бог, не стать объектом дальнейших насмешек, упрёков и возможно прессинга своих же товарищей.
Но вот командир роты «намекнул» контрактникам про то, что именно они должны идти в первых шеренгах ротной коробки, после повторного «намёка» поперёк асфальтовой дороги появилась сначала первая шеренга, затем вторая… Третья… Ну, а потом к уже имеющимся шеренгам начали постепенно пристраиваться все остальные военнослужащие…
Однако при общей и поголовной проверке численности выяснилось, что сейчас в строю присутствуют не все старички…
— Болеют они… В палатке лежат… Бедолаги.
Затем совместными усилиями командира роты и командира первой группы все остальные, то есть «якобы больные» дембеля были безжалостно согнаны со своих тёплых кроватей и поставлены в общий строй.
— Так, запомните один раз и на всё оставшееся время! — объяснял командир роты. — Теперь ни один солдат из состава первой роты не будет принимать пищу в расположении подразделения. Все дневальные и все дежурные — они тоже идут в столовую. Пищу в котелках в роту никто никому теперь не носит! Ясно?! Кто будет пойман с поличным, тот получит штрафную карточку «плюс один». То есть его увольнение из рядов нашей армии откладывается ровно на один день. Вопросы есть?