Демельза
Шрифт:
– Это извращенная форма преклонения. Ты разве не знала?
– А если серьезно, тебе не кажется, что было бы вполне в светском духе устроить такой прием?
– Я вполне серьезен, - ответил он.
– И склонен удовлетворять все твои прихоти. Разве этого не достаточно?
– Тогда мне бы хотелось, чтобы ты удовлетворил еще одну. Я так беспокоюсь за Верити.
– А что с ней?
– Росс, она не должна остаться старой девой. В ней столько тепла и любви. Ты же знаешь. Она родилась не для того, чтобы управлять Тренвитом, присматривать за фермой и домом, заботиться об Элизабет, Фрэнсисе,
– Именно это ей и нравится делать.
– Да, если бы она это делала по своей воле. Всё было бы по-другому, если бы она вышла замуж и имела свой собственный дом. В сентябре прошлого года, когда она месяц прожила у нас в Нампаре, она мгновенно расцвела, а теперь снова пожелтела как осенний лист и сильно исхудала. Сколько ей лет, Росс?
– Двадцать девять.
– Давно пора было что-нибудь предпринять.
Росс промолчал и бросил камень в двух ссорящихся чаек. Недалеко впереди, на вершине скалы, находились строения шахты Уил-Лежер - благодаря его многолетним ухищрениям, она работала, приносила прибыль и обеспечивала работой пятьдесят шесть человек.
– Ты уже далеко зашла, - сказал он.
– Возвращайся.
Она послушно повернула назад. Прилив поднимался, понемногу захватывая песок. Довольно часто волна вторгалась дальше, а затем отступала, оставив за собой тонкую полоску пены, словно отмечая свои владения.
Он насмешливо сказал:
– Девять месяцев назад ты и слышать о Верити не желала. Считала ее чудовищем. Когда я захотел, чтобы вы встретились, ты уперлась как скала. Но едва с ней познакомившись, стала упрашивать меня найти ей мужа. Осталось только поехать на ярмарку в Саммеркорте, чтобы купить любовного зелья у старой ведьмы. Не представляю, как тебе угодить!
– Есть еще капитан Блейми, - сказала Демельза.
Он раздраженно скривился.
– Это я уже слышал. И мне это начинает немного надоедать. От добра добра не ищут, моя дорогая.
– Я никогда не стану мудрее, Росс, - сказала она после паузы.
– Мне кажется, я и не хочу мудреть.
– И я не хочу, - сказал он, перенося ее через ограду.
На следующий день приехала Верити. Месяц назад она промокла и сильно простыла, но уже полностью поправилась. Она ворковала над малюткой и сказала, что девочка и похожа на обоих родителей, и в то же время нет. Выслушала план Демельзы насчет крестин и без колебаний его одобрила, и храбро ответила на пару вопросов, которые той неудобно было задавать доктору Чоуку. А еще Верити привезла с собой самолично сшитую крестильную рубашонку из тонкого кружева.
Демельза поцеловала ее и поблагодарила, а потом села, так серьезно уставившись на нее своими темными глазами, что Верити зашлась в приступе редкого для нее смеха и спросила, в чем дело.
– Ни в чем. Будешь чай?
– Да, если пришло время.
Демельза потянула за кисточку у камина.
– С тех пор как родилась Джулия, я ничем не занимаюсь, только весь день пью. И ручаюсь, чай лучше джина.
В комнату вошла рыжеволосая, светлокожая Джинни.
– Джинни, - чувствуя себя неловко сказала Демельза.
– Не могла бы ты принести
– Да, мэм.
– Не верится, что это я, - сказала Демельза, когда та ушла.
– Теперь скажи, что тебя беспокоит?
– Верити улыбнулась.
– Ты, Верити.
– Я? Моя дорогая. Немедленно расскажи, чем я тебя обидела.
– Не обидела. Но если... Дело в том, что это я могу тебя обидеть...
– Я не смогу ничего тебе посоветовать, пока не узнаю причину.
– Верити, - начала Демельза.
– Однажды, после того как я несколько часов надоедала Россу вопросами, он рассказал мне, что в прошлом ты кое-кого любила.
Верити не шелохнулась, но в улыбке стало меньше теплоты, уголки губ слегка дрогнули.
– Жаль, что это тебя беспокоит, - сказала она после паузы.
Демельза слишком далеко зашла, чтобы возражать.
– Меня мучает вопрос, правильно ли было вас разлучать подобным образом.
Желтоватые щеки Верити слегка порозовели. Она стала чопорной и ушла в себя, подумала Демельза, как тогда, когда мы впервые встретились; такая перемена, словно в ней живут два человека.
– Моя дорогая, думаю, нельзя оценивать поведение других, руководствуясь собственными суждениями. Так устроен мир. У моих... отца и брата вполне определенные взгляды на жизнь, согласно которым они и действовали. Трудно сказать, правильно ли они поступили или нет. Но сделанного не воротишь, и вообще, это осталось в далеком прошлом и почти забыто.
– Ты что-нибудь слышала о нем с тех пор?
Верити встала.
– Нет.
Демельза подошла и встала рядом с ней.
– Как же я это ненавижу. Ненавижу, - сказала она.
Верити похлопала ее по руке, словно не ей, а Демельзе причинили боль.
– Не расскажешь мне об этом?
– спросила Демельза.
– Нет, - ответила Верити.
– Иногда нужно выговориться... облегчить душу, вот.
– Не сейчас, - сказала Верити.
– Говорить об этом означало бы... ворошить прошлое.
Она слегка содрогнулась от переполняющих ее эмоций (или неприязни), когда Джинни принесла чай.
В тот вечер Демельза застала Джуда на кухне одного. По их поведению трудно было сказать, нравятся ли эти двое друг другу или сохраняют вооруженный нейтралитет. Демельзе так и не удалось расположить к себе Джуда так, как его жену. Долгое время он завидовал тому, что эта бегавшая когда-то по его поручениям сиротка теперь могла ему приказывать; и в то же время Джуд был уверен, что судьба во многих отношениях к нему несправедлива. При таком положении дел вместо Демельзы он предпочел бы какую-нибудь наглую госпожу, привыкшую к роскоши и окружению слуг.
– Джуд, - сказала Демельза, положив на стол доску для раскатывания теста, муку и дрожжи.
– Ты помнишь капитана Блейми, который приезжал сюда, чтобы увидеться с мисс Верити?
– Ну да, - ответил он.
– Должно быть, в то время я уже здесь жила, - сказала девушка, - но ничего не помню... совсем ничего.
– В то время вы были тринадцатилетней крохой, - мрачно заявил Джуд, - и сидели на кухне, как и полагается. Так вот.
– Подозреваю, ты не слишком много об этом помнишь, - продолжила девушка.