Демид. Пенталогия
Шрифт:
– Хм… - Я откашлялся в кулак.
– Простите… Вы не находите в моих словах чего-либо… Ну, скажем, невероятного?
– Нет. Совсем нет.
– Иван даже не улыбнулся.
– Дон Хуан Рибас Алонсо де Балмаседа был весьма уважаемым человеком. Мы были всегда хорошего мнения о его аналитических способностях. Я не думаю, что он сказал тебе что-нибудь несущественное или недостоверное. Это маловероятно. Дон Рибас всегда тщательно подбирал слова. Продолжай…
Я поперхнулся бутербродом. Плохая привычка - жевать во время разговора. Тем более, когда говоришь с человеком, который может изумить тебя до
– Посвященные - особая каста людей, - продолжил я.
– О них можно много рассказывать, но суть их занятия очень проста. Это убийцы демонов…
– Не сказал бы, что это очень просто - убивать демонов… - заметил Иван.
– Убивать демонов - утомительная работа.
– Он посмотрел на китайца в поисках согласия, и китаец кивнул головой.
– Что тебе нужно?!
– заорал я.
– Ты издеваешься, что ли? Это ты мне должен все рассказывать, мать твою, а не я тебе!
– И что же мы должны рассказывать?
– Иван почесал в подбородке и флегматично посмотрел на меня.
– Вы и есть убийцы демонов!
– Я вскочил на ноги и ткнул пальцем поочередно в Ивана и в старика-китайца.
– Вы знаете о Рибасе де Балмаседе больше, чем я! Вы оказались в этот день в Парке Чудес, специально пришли сюда! И Дьявол не действует на вас. И наконец, Франсиско Веларде сказал мне, что я должен найти именно вас, потому что вы все знаете. У меня получилось, я нашел вас! А теперь вы тянете резину. Не видите, что происходит? Последние из людей уходят к Эль Дьябло. Нам нужно действовать быстрее, иначе все провалится в тартарары!
– В чем-то он прав, - заметил китаец.
– Хотя и чрезмерно тороплив. Не зря Балмаседа упрекал его в излишней горячности, эмоций в его голосе было не больше, чем в куске деревяшки.
– Сядь, Миша, - сказал Иван, - сядь и остынь. Не ты нашел нас, это мы нашли тебя. Потому что ты нужен нам. Потому что без тебя у нас ни черта не выйдет. Ни у нас, ни у кого. Не дергайся, времени у нас пока хватает.
–
Он посмотрел на часы, и китаец снова кивнул ему.
– Все мы тебе объясним как следует. А ты как думал?
Я плюхнулся на траву и разлил стакан с колой на безукоризненные брюки старика-китайца. Нечаянно, само собой.
Он даже не пошевельнулся.
– Прежде всего, позвольте представиться, - церемонно произнес Иван.
– Этого господина зовут Ван Вэй. Он профессор, специалист по древней истории и религии. Преподает в Лондоне.
Китаец осклабился и изобразил что-то вроде поклона, насколько это можно было изобразить, не вставая с места.
– Моя фамилия - Коробов, - продолжил Иван.
– Я тоже научный сотрудник, биолог, кандидат наук. А зовут меня Демид.
– Черт возьми!
– Лурдес хлопнула ладонью по скатерти.
– Я догадывалась, что Иван - это не настоящее твое имя! А где та девушка, которая была с тобой тогда?
– Она живет в лесу, - ответил Демид.
– В лесу?!
– Ей там больше нравится. Но не будем отвлекаться.
– Демид поднял указательный палец вверх.
– Суть состоит в том, что уважаемый профессор Ван, исследуя архивы одного из европейских университетов, обнаружил прелюбопытнейший документ. Рукопись эта была составлена при помощи тайнописи, к которой прибегали в Испании в шестнадцатом-семнадцатом веках.
– И что там было?
– Я уже ерзал от нетерпения.
– Документ был составлен неким идальго Рибасом де Балмаседой. И там говорится… Впрочем, я думаю, что нам будет удобнее зачитать его вслух. Будьте так добры, Ван.
Старикан полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда футляр для очков. Открыл его. Протер очки специальной тряпочкой. Нацепил очки на нос. Убрал футляр. Убрал тряпочку, засунув ее в специальный пакетик. Достал электрический фонарик. Проверил, насколько хорошо тот работает. Подрегулировал свет. И когда я готов был уже взорваться и снова вскочить на ноги, он выловил в одном из своих карманов бумажку, отпечатанную на принтере, развернул ее, направил на нее луч фонарика и начал монотонно читать.
– «Я, Хуан Рибас Алонсо де Балмаседа, обращаю эти записи тем, кто сможет их расшифровать и поступить со знанием, что заложено в них, надлежащим образом. Молю Бога, чтобы записи сии попали в достойные руки - к человеку, почитающему Господа нашего, обремененному опытом, сильному внутренним духом своим и рассудительному. Ибо, как мне приходилось многажды видеть, излишняя горячность, происходящая даже от чистых помыслов, способна погубить любое дело, в том числе и подготовленное кропотливым трудом многих достойных людей. Особенно же это замечание относится к Мигелю Гомесу, с коим мне приходилось встречаться. Его пылкость, с одной стороны, вызывает сочувствие, но с другой стороны, ему необходимо больше хладнокровия и обдуманности в поступках.
Имение мое находится близ места, которое пользуется долгие века среди местных жителей дурною славой. Это каменистая россыпь, представляющая собой скопление больших валунов среди холмистого взгорья. В том числе среди оных камней есть несколько, числом пять, больших валунов, которые составляют собою как бы естественную пентаграмму. Это-то место и называемо местными жителями «La Puerta del diablo», то есть «Врата Дьявола». По ходящему в оной местности преданию, сам Дьявол заточен в этих Вратах, и камнями сими закрыт ему выход в мир человеков, дабы не возмущать спокойствие душ христианских. Однако же раз в пятьсот лет камни эти раздвигаются сами по себе, и Дьявол является в мир во всем своем ужасном безобразии, хитрости и коварстве, имея обычную свою цель - захватить этот мир и править в нем как князь, попирая ногами своими законы Бога.
И так происходило уже не раз, и Дьявол, изрыгая огонь и зловоние, выходил из Врат своих, и начинал шествие свое, и захватывал сотни душ и тел людей, что были гонимы зовом его к La Puerta del diablo. Однако каждое пришествие Дьявола было магическим образом прервано с помощью Божией и с напряжением всех сил и духа человеческого. И вроде бы каждый раз, когда начиналось пришествие Дьявола, на месте этом появлялось пятеро не известных никому людей, пришедших из разных стран, и удавалось им справиться с Дьяволом и загнать его обратно в преисподнюю.