Демидовы: Столетие побед
Шрифт:
Остается только сожалеть, как мало мы знаем о четырех домах, которыми Акинфий владел в столицах. Несомненно, они отличались от дома при Невьянском заводе, даже, возможно, от тульского — отличались в сторону большей роскоши. Положение обязывало: живя в столице, Демидов не только посещал важных персон, но и принимал их у себя. Дома имели разную историю. Тот, что в Москве, на Балчуге, принадлежал, возможно, еще отцу. Он, как упоминалось, владел двором как раз в этом районе — в приходе церкви великомученика Георгия, что в Ендове. Несомненно, какие-то участки Акинфий прикупал в столицах и сам. Отнюдь не обязательно, что он приобретал сразу большие — постепенно разрастись мог и первоначально невзрачный клочок земли. Примером может служить расширение петербургского двора в приходе церкви Симеона Богоприимца и пророчицы Анны. У него имелся тут незастроенный участок, обозначенный в документах как «огород». Находясь в Петербурге по делам Комиссии о заводах, Акинфий в марте 1734 года всего за 35 рублей покупает у подьячего Ямской канцелярии Степана Андреева примыкающий к его
760
РГАДА Ф. 285. Оп. 1. Кн. 251. Л. 1006-1008. Через шесть дней после этой сделки Акинфию разрешили покинуть Петербург и ехать на за воды (Там же. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 781. Л. 59 об., 60).
Не станем перегружать повествование рассказом о других домах, принадлежавших Акинфию в городах европейской части России, на Урале и в Зауралье. Отметим лишь, что на общем фоне городской застройки некоторые из них, несомненно, выделялись. Показательна история с одним из них — двором в Нижнем Новгороде, находившимся на берегу Волги у Струговой пристани. Его застройка роскошью не отличалась: каменные палаты, деревянный «покой», амбар для «клажи железных припасов». Здесь производилась «железная продажа и складка… военным разным припасам струговым снастям и инструментам», которой распоряжался демидовский приказчик. В ходе второй ревизии, именно в феврале 1744 года, каменные палаты на нижегородском демидовском дворе были заняты постоем под переписную канцелярию. Уведомленный об этом приказчиком, Акинфий пожаловался императрице. Не соизмерившим с реальностью свои притязания ревизорам, а с ними и губернатору князю Даниле Друцкому после данного ею специального (!) именного (!) указа (от 2 июля 1744 года) пришлось оправдываться. Примечательно, как они объясняли выбор демидовского дома: в городе других подходящих для размещения канцелярии домов, по их утверждению, просто не было [761] .
761
РГАДА. Ф.11. Оп. 1.Д.95. Ч. 2.Л. 1-2,8-9, 14-15 об., 401.
Быт Акинфия в той степени, в какой его можно восстановить по описям оставленного им имущества, не выходит за границы приличного человеку его положения и материального достатка. К сожалению, количество и цена единиц столовой посуды, ювелирных изделий немногое сообщают о его во многом закрытой для нас личности. Но тот же источник содержит сведения, которые все же сообщают нечто и о ней, причем немало. Остановимся на том, какой он рисует его библиотеку.
Библиотека как таковая не сохранилась (предположительно с ней связывают единственную книгу), ее состав известен по описям, не всегда позволяющим идентифицировать издание. Согласно им Акинфию на момент его смерти принадлежала 441 книга. Немало, но представители придворного круга имели нередко и больше: А.П. Волынский — свыше пятисот, А. X. Хрущев — свыше шестисот, А.Н. Остерман — без малого две с половиной тысячи томов.
Акинфию Никитичу принадлежали книги как печатные, так и рукописные, как светского, так и религиозного содержания, как русскоязычные, так и на иностранных языках [762] . Среди книг светской тематики встречаем сочинения исторические («Синопсис», труды В. Страттемана, Полидора Вергилия, Квинта Курция, Цезаря Барония) и политологические (С. Пуффендорф), рассказы о путешествиях, педагогическую, учебную, назидательную, развлекательную литературу, описания фейерверков, даже оперные либретто. Несколько книг отражают работу Петербургской академии наук. Таково «Руководство к познанию простых и сложных машин», написанное профессором академии Г.В. Крафтом. Акинфию принадлежало и роскошное издание «Палаты Санкт-Петербургской Императорской Академии наук, Библиотек и Кунсткамеры, которых представлены планы, фасады и профили…» (СПб., 1741). Этот альбом великолепных гравюр предваряло подготовленное И.Д. Шумахером предисловие под названием «Краткое изъяснение о состоянии Академии наук, также и библиотеки и кунсткамеры», явившееся первым очерком истории молодой Петербургской академии [763] . Имелись книги, посвященные горному делу и металлургии, в частности рукописные «О пробирной науке» и «Описание собранных покойным саксонским бергсоветником Генкелем рудных металлов и минералов». Можно предположить, что «Описание» являлось каталогом рудного кабинета Генкеля, приобретенного Акинфием и позднее переданного его наследниками Московскому университету.
762
Перечисляя далее издания, опираемся на анализ списков подлежавших разделу книг, выполненный Е. П. Пироговой (Пирогова Е. П.Библиотеки Демидовых: книги и судьбы. Екатеринбург, 2000. с. 11—17).
763
Илизаров
В библиотеке заводчика присутствовали, и довольно в большом числе, книги на немецком языке, что позволило Е. П. Пироговой высказать осторожное предположение, что Акинфий мог им владеть [764] . Нам оно не кажется правдоподобным. Кроме книг, неизвестно ни одного даже косвенного факта, который можно было счесть говорящим в пользу этого предположения. Кроме того, если бы Акинфий знал немецкий язык, он бы и сына Прокофия заставил его выучить, между тем тот в одном из писем прямо заявлял, что немецким не владеет.
764
Пирогова Е. П.Указ. соч. с. 15, 16. Вместо Генкелему нее Гениелем.
Если присутствие книг, касающихся науки и техники, в библиотеке промышленника представляется вполне органичным, несколько неожиданно наличие в ней большого числа книг религиозного содержания, в том числе богослужебной литературы. На полках его библиотеки стояли не только Библия, Апостол, Евангелия, но также Триодь постная и цветная, Минеи служебные, Шестоднев, Служебник, Требник большой, Псалтырь восследованная и другие книги. «Такое значительное количество богослужебной литературы, — пишет Е. П. Пирогова, — думается, не было связано с особой религиозностью Акинфия Демидова: возможно, эти книги покупались для одной из демидовских церквей». Когда бы так, туда после смерти Акинфия их бы и отдали, из раздела исключив. Зная о тесной связи Акинфия со старообрядчеством, помня о том, что его отец знал Библию наизусть, мы бы остереглись отказывать Акинфию в искренней, глубокой религиозности. Может быть, наличию соответствующих книг в его библиотеке и не следует искать иных объяснений, нежели то, которое приходит в голову первым.
Акинфий не только собиратель и владелец книг. Он их активный читатель, иногда заказчик новых их списков. Детали, позволяющие так его характеризовать, находим в письмах приказчикам. Заметим, что факты, которые будут приведены, прекрасно вписываются в наше представление о них — не просто грамотных людях, но в большинстве своем старообрядцах, с великим в этой среде уважением к слову.
Ограничимся примерами из писем 1741 года:
«При сем послана к тебе з Дмитрием Тимофеевым и з сыном твоим Дмитрием книга да белой бумаги стопа. И ты по получении отдай оную книгу списать и чтоб она списана была хорошим письмом. А во оной книге есть многие речи недописаны, и те надлежит исправить с примеру других речей. И что дано будет за списыванья, о том меня уведомить» (Григорию Сидорову, письмо от 30 июня).
«Которому вы писцу отдали книгу переписывать о прежних царех, и того писца писмо полуустав веема изрядно. Дай Бог, чтобы он тое книгу всю бы таким исправным писмом переписал» (в Нижнетагильскую заводскую контору, от 6 июля, приписка в конце).
«Письма из оной канторы и при том полфунта медной проволоки, и две изториальныя книги, старая и вновь написанная, чрез Осипа Перезолова сего августа 22 дня получены». Здесь же, в конце: «Перезолову за писмо оной книги денги здесь заплачены» (туда же, от 22 августа) [765] .
765
РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 613. Л. 27, 27 об., 28, 33, 33 об.
Из трех коротких упоминаний можно извлечь богатую информацию.
Книга — историческая («изториальная»), «о прежних царях». (Внимание! Круг интересов.) Акинфий с ней уже ознакомился и организует ее переписывание, для чего пересылает книгу и купленную бумагу. Отношение к тексту типично древнерусское, предписано редактировать дефектные места по имеющимся образцам (так и возникали новые редакции). Заботится о внешнем виде списка (просит списать «хорошим письмом»), отмечает красивый шрифт («писмо полуустав веема изрядно»). Оказывается, в Нижнетагильском заводе может не быть хорошей бумаги, но в нем есть писцы, которые таким шрифтом владеют, причем настолько профессионально, что быстро переписывают целую книгу.
Изрядно! Но Акинфий не только организует переписывание книг. Он делится книгой с другими потенциальными читателями: «Книжку, данную от меня, ежели прочел, пришли ко мне. Акинфеи Демидов» (письмо Г. Сидорову от 18 января, приписка рукой Акинфия) [766] .
Лики Акинфия Демидова: Акинфий Великий
Сохранился единственный портрет Акинфия Демидова, написанный работавшим в Петербурге немецким художником Г. X. Гроотом. Богатый камзол, позумент, золоченая бахрома, рубашка с кружевными жабо и манжетами, выступающими из рукавов кафтана. Роскошный парик. Лицо холеное, сильное, властное, глаза, похожие скорее даже не на отцовские, а на глаза первого российского императора.
766
Там же. Л. 2 об.