Демон и Кикимора
Шрифт:
– Не могу вспомнить, сэр. Когда меня нашёл шериф, я вообще мало что помнил. Голова очень болела. Сейчас вспоминаю. С трудом.
Амнезия – крайне удобная вещь, оказывается. Шаг за шагом я подводил врача к версии, что по каким-то делам приехал во Флориду, где меня ограбили, шарахнули по голове и забросили в болото к крокодилам на угощение. Или аллигаторам, так правильнее называть, один хрен – зубастые. Это тебе не Полесье с лягушками и ужами. Ну а что не сдох и выбрался на сушу – извините, больше так не буду.
При себе не осталось никаких
Когда Паркер готовил меня к выписке, а я раздумывал, что делать в чужой стране без документов и денег, под самое Рождество меня наведал неожиданный визитёр. Он настоял, чтобы я накинул что-то тёплое на больничную хламиду и вытащил во дворик. Тёплое? Да в Майами в декабре теплее, чем в Полесье бывает в сентябре.
– Первый лейтенант Майкл Лоевич, ВВС США, – отрекомендовался гость.
Я таращился на него во все глаза. И было от чего.
Невысокий, крепкий, кряжистый. Большая круглая голова. Русые прямые волосы, коротко постриженные. Тёмно-серые глаза, мелкие черты лица, нос пуговкой. Да большинство в Мотоле точь-в-точь подходит под это описание! Разве что Андрюха вымахал до метра восьмидесяти и лицом на них мало похож, а Лоевич не выше метр шестьдесят пять.
Он повернулся спиной ко мне и потопал вглубь больничного двора, уверенный, что не отстану. К его форме ВВС США совершенно не подходил огромный баул. Такой видел у таджикского гастарбайтера в Москве, но не у военных.
Опустив сумку-великана на траву, летучий лейтенант предложил присесть на скамью и угостил сигаретой. Первой приличной в 1942 году. Шериф смолил какую-то дрянь, три недели в дурке вообще пришлось воздерживаться.
– Андрей! – он свободно перешёл на русский. – Ты правда попал к нам из Полесья? Там родился?
– Стоп-стоп, Майкл! – я отгородился от него ладонями и английским языком. – В эту игру уже играл. В качестве приза – смирительная рубашка и успокоительный укол в задницу. Я приехал из какого-то северного штата, меня ограбили и кинули в пасть аллигатору. Оказался невкусным. Тот меня выплюнул, я вылез на берег. Головка бо-бо, адрес не помню. Даже штат. Нью-Джерси? Нью-Йорк? Кстати, контузия – отличная отмазка, чтоб не призвали в армию.
– Нью-Джерси и Нью-Йорк на Восточном побережье, а не на севере, – меланхолично возразил американец и тоже зажёг себе сигарету. – Давай так. В офисе шерифа тебя обыскали. И обнаружили нечто, совершенно не соответствующее байкам про ограбление и потерю памяти. Твой доктор этого не видел. А военная разведка докопалась до всего.
Он швырнул мне на колени паспорт гражданина Российской Федерации с двуглавым орлом. Что внутри, мне хорошо известно. Моя рожа на фото и дата рождения, которая наступит через тридцать восемь лет. Бляха муха, как я забыл…
Глава 3
Самось
Согласитесь,
– Спасибо, сэр. Думал – потерял его, – промычал я как бы из вежливости, на самом деле, лишь чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
– Качество исполнения профессиональное. Не похоже на поделку руками слабоумного идиота с галлюцинациями про перенос во времени. Колись, откуда свалился на нашу голову.
– Паркеру не сдашь?
– Не сдам. Более того, увезу тебя с собой. Дам работу, документы, статус. Ты же не сможешь вернуться обратно… в будущее?
– Могу. Но только если проживу здесь полсотни лет и не откину копыта.
– Долгой жизни обещать не буду, – усмехнулся Майкл. – Война. Но ты давай – рассказывай. Без утайки. И начни с главного: случайно ли оказался в Полесье? Или твои предки тоже оттуда?
– А твои? Выглядишь таким же полешуком, как и я.
– Правильно заметил. Внешне даже в большей степени, чем ты. Мои – из-под Пинска. Приплыли в 1912 году и остались. Я уже тут родился, через год. Потом младшие сёстры. Мама жива, отец погиб в Европе в восемнадцатом. Но обо мне хватит. Давай твою историю.
– Моя история… Ну, слушай. Я тоже из ВВС. Российских. Командир экипажа тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика. С американцами не воюем, но отношения в целом скверные. Скажем так – терпим друг дружку из последних сил.
– Здесь аналогично, – кивнул Майкл. – Вместе с Россией только потому, что общий враг. Продолжай.
– Был ранен. Ушёл со службы. Объявил себе отпуск, чтоб решить с дальнейшей жизнью. Поехал на родину. Там друг детства предложил забраться в болота, к заповедным островам.
– В ноябре? Там же холод собачий! Время Зюзи наступает, зимнего нечистика.
– В июле. Это сюда я попал в ноябрь. Короче, пошли мы по тропе. Начали лоймы баловать. Едва не утоп.
– Не удивительно. А как спасся? – слушать спокойно американский офицер не умел, поминутно вставлял пару копеек. Или, скорее, пару центов.
– Белун вывел. Я ему зажигалку подарил.
– Белун в болоте? Он же вроде у дорог пасётся!
Лейтенант поразительно хорошо разбирался в полесской нечисти.
– Видел бы ты дороги в Беларуси… Асфальт, подстриженная травка на обочинах. Не то что деду – таракану не спрятаться.
– Хорошо живёте. Так что Белун?
– Сказал: ни назад, ни вперёд пути нет, только очень далеко… Завёл и бросил. У аллигаторов.
– Лучше аллигатор, чем лойма, – серьёзно заметил Майкл. – С аллигатором хоть какие-то шансы договориться. Или сбежать, отделавшись одной ногой. Ладно. Сейчас совета спрошу.