Демон во плоти 2
Шрифт:
– Так какова тогда наша сегодняшняя цель, если самая очевидная, поиск любовных утех, тебя не привлекает? Знаешь, Корни, в меня иногда закрадываются сомнения. Может ты из этих? Ну, кого девочки не интересуют? – протянул Маркус.
– Вот еще! – возмущенно фыркнул юноша. – Тебе ли не знать, что мне нравится Эмилия! И… Сюзанна… нравится… И у нас с ними даже было… было… ну, вот это… – он замялся, подбирая слова, но тому, как назвать их огненный эксперимент в женской душевой, сложно было подобрать определение.
– В общем – было! – решительно закончил он,
– Ох… Корни… Ну ты и шутник! – наконец отдышавшись, прокомментировал его собственный орган, который имел свое мнение на этот счет. – Жаль, что я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это твое заявление, так как из-за твоих дурацких пилюль, пребывал тогда в отключке. Зато, я помню другое!
– И что же? – Корнелиус недоуменно поднял брови. Вроде бы в близкие отношения с девушками он больше не вступал.
– Иллюзия! – объявил демон и выразительно встал. Корнелиус схватился за гульфик и быстро перешел на теневую сторону улицы.
– Если ты о том, что случилось на лекции по магии иллюзий, где я фантазировал на тему наших с Эмилией танцев в таверне, то я и сам не понял, что это было: правда или вымысел. – задумчиво произнес юноша. Его лицо озарилось воспоминаниями, взгляд стал мечтательным, а ноги начали непроизвольно пританцовывать. – Знаешь, это была лучшая эротическая фантазия в моей жизни.
– Не фантазия, идиот! – рявкнул демон. – Если ты, создал в воображении то, что сам не можешь отличить от реальности, то это и есть реальность! Самая настоящая!
– Ну… как бы то ни было, Эмилия вроде не обиделась на меня за эту историю.
– Я бы даже сказал, она и сама в ней охотно участвовала. Как и все другие. – гоготнул демон, – И уж это я могу авторитетно подтвердить.
– Ладно, – предпочел сменить тему Корнелиус, к чему-то принюхиваясь и морщась. – Похоже мы пришли.
Вывеска «Самые вонючие сыры Сакросолиса у дядюшки Каверли», висевшая над небольшой сыроварней, втиснутой между мясной лавкой и салоном ритуальных услуг, была в принципе не нужна, потому что резкий, приторный запах чего-то прокисшего и гниющего, не просто останавливал – он сбивал с ног. Видимо поэтому посетители мясника выходили и замедляли шаг, подозрительно принюхиваясь к свежему разрубу, а печальные клиенты гробовщика, наоборот, торопились оформить заказ.
– Неужели, Корнелиус, сырная лавка? – голос Маркуса стал заинтересованным. – Я так и подумал.
– Знаешь, я действительно хочу разобраться с этим сыром. – гнусавя пробормотал Корнелиус. Он зажал нос и старался дышать пореже. – Но, как ты понимаешь, мне нужен не просто сыр. А что-то похожее на тот, что мы нашли тогда, в карцере. Он явно необычный и мне кажется, Чувасику он понравился. Помнишь, с каким удовольствием он его трескал и каким паинькой был?
Цыпленок василиска, услышав свое имя, высунул петушиную голову из-за гривы волос юноши, где он привык прятаться, и взволнованно зачирикал. Чувствительные щупальцы на его гребешке ходили ходуном.
– Да, да, малыш, – сказал Корнелиус и хотел пригладить гребешок
Василиск вытянул шею и закрутил глазами как хамелеон, пытаясь охватить взглядом этот неожиданный рай для гурмана. Есть подозрение, что именно отсюда пошло выражение: «глаза разбежались»!
Сырная лавка – причудливое заведение, пахнущее старостью, деревом и убойной симфонией ароматов, начинающихся от чего-то приторно-ветхого, словно из открытого бабушкиного сундука, до удушливого запаха дедушкиных носок, спрятанных на самом его дне. Вне всяких сомнений – такие запахи могли издавать только действительно лучшие и выдержанные сыры.
Глаза Корнелиуса растерянно забегали по рядам, теряясь в многообразии сырных головок. Перед ним открылся удивительный мир, полный цветов и текстур. С правой стороны возвышались горы светло-желтых головок полутвердых сыров, вроде гуады, каждая из которых блестела, словно отполированная до зеркального блеска. В противоположном углу, уютно расположившись на деревянных полках, лежали твердые как камень круги пармазина, их матовые, чуть шероховатые корки светились золотистым оттенком под мягким светом старинных ламп.
В центре зала, на массивном дубовом столе, разместились экзотические сыры с благородной голубой плесенью, такие как рокфури и горгонза. Их нежные, чуть липкие внутренности контрастировали с голубыми прожилками, напоминающими мрамор. Рядом, на серебряных подносах, возвышались пирамидки из маленьких каплевидных сыров шэвре и обваленных в молотом перце шариков белпер кнорри. Каждая пирамидка была украшена веточкой розмарина или тимьяна, добавлявших свежий травяной аромат к и без того насыщенному букету лавки.
Витрина, заботливо подсвеченная мягким светом и запертая на массивный замок, выставляла на показ коллекцию особо редких и выдержанных сыров, каждый из которых был заботливо завернут в бумагу с рунными этикетками, указывающими их происхождение и год выдержки.
Над головой Корнелиуса, на деревянных балках, висели связки сушеных трав и лавровых венков, придававших дополнительный ароматический слой общему букету. А около входа стоял медный чан, из которого поднимался густой, тягучий аромат топленого сыра, приглашая всех посетителей окунуться в это гастрономическое удовольствие.
Корнелиус был поражен этим гастрономическим разнообразием, а Чувасик просто сходил с ума от всего этого вкусового изобилия, обильно поливая слюной каменный пол.
– Впечатляюще. Ты еще не оставил идею открыть собственную сыроварню? Может лучше довериться профессионалам и купить готовый? – брюзжащий голос Маркуса было трудно игнорировать, но Корнелиус давно привык к его шутовству. – Знаешь во сколько нам обойдется собственное дело? В целое состояние! И все ради того, чтобы получить малую толику заплесневевшего продукта молочной ферментации сомнительного качества и ублажить эту твою птицу?