Демон
Шрифт:
– Я звонила тебе днем.
– Я был занят.
– Я хотела, чтобы мы вместе навестили Ольгу. Ведь Дмитрий был твоим другом.
– Вот именно. Дмитрий, а не Ольга. Зачем было беспокоить меня?
– Ей сейчас нелегко.
– Так ты все-таки ездила к ней?
– А ты хочешь, чтобы я бросила ее одну в такой момент? Она моя подруга. Я переживаю за нее.
– Поэтому ты не приготовила ужин?
– Я волновалась.
– А я голоден.
– Я волновалась, почему тебя так долго нет, - Марина прикусила губу, пытаясь сдержаться, но это было сильнее ее.
– Ты мог хотя бы позвонить и сказать,
– Я же сказал тебе, что был занят.
– Тебе трудно сделать телефонный звонок?
– А тебе трудно приготовить ужин?
– Я сейчас его приготовлю. Только объясни мне, почему ты не позвонил и не сказал, что задержишься?
Кирилл послал ее к черту и включил телевизор. Его нежелание скандалить подстегнуло Марину к ссоре. Сорвавшись на крик, она выдернула из розетки вилку питания телевизора и потребовала объяснений.
– Какого черта ты делаешь?
– в голосе Кирилла сквозила усталость. Его тон вызвал у Марины еще больше подозрений.
– Скажи мне, где ты был!
– Я же сказал, работал.
Он поднялся на ноги и пошел в спальню. Продолжая призывать его к ответу, Марина шла следом.
– У тебя есть другая, да? Это у нее ты был? Сволочь!
Последнее слово оказалось лишним. Кирилл развернулся и ударил Марину наотмашь по лицу. Она взвизгнула и испуганно отскочила к двери.
– Как ты меня назвала?
– Ты изменяешь мне, - проскулила Марина.
– Как я могла еще тебя назвать?
– Если еще хоть один раз…
– И что? Что ты сделаешь. Уйдешь к своей шлюхе? Давай, проваливай!
Она сжалась, ожидая нового удара. Кирилл схватил ее за плечи и попытался поцеловать.
– Отстань от меня! Не трогая меня!
– ладонь Донны звонко опустилась на его щеку.
– Ах ты…
Он повалил ее на кровать. Марина сопротивлялась как могла, не желая показать, что сдается и не желая быть слишком упрямой. «Если бы Кирилл был с другой, - думала она, - то в нем не осталось бы столько страсти и желания».
– Извини, что накричала на тебя, - сказала Марина, чуть позже.
– Иногда я сама не знаю, что на меня находит. Наверное, это из-за Ольги. Я переживаю за нее.
– Она привыкнет и найдет себе другого.
– Поэтому я и переживаю, - Марина вспомнила Алана.
– Мне кажется, что она уже нашла.
– Уже?
– Кирилл почувствовал обиду за Дмитрия Кетова.
– Может, у них было что-то раньше, а сейчас он просто воспользовался ситуацией?
– Я не знаю.
– Как его фамилия?
– По-моему, Фазылов. Алан Фазылов.
– Не знаю таких.
– Странно. Он ведь был другом Дмитрия.
– У Дмитрия было много друзей.
Кирилл постарался отогнать назойливые мысли. Ветер, рожденный смертью Дмитрия Кетова, подарил ему ангела. Это существо было еще слишком робким, чтобы заявить о своих планах новой марионетке, но и скрывать свое присутствие оно не намеревалось.
– Друзья не спят с женами своих погибших друзей, - шепнул ангел на ухо Кириллу.
– Кто он такой, этот Алан Фазылов?
– спросил Кирилл Марину.
– Я не знаю. Ольга сказала, что Дмитрий оставил ему кое-что после смерти. Алан зашел, они разговорились…
– А что оставил ему Дмитрий?
– По-моему, какой-то
– Черт с ней - с Ольгой.
– Не говори так.
– А как я должен о ней говорить? Она спит с другим, не успев оплакать Кетова.
– Кетова уже не вернешь.
Андрей Макаров не понимал, с какой целью Алла Брехова подняла старое дело Мольбрантов. Конечно, она начальник, и это ее право, но зачем нужно снова возвращаться к вопросам, на которые не было ответов? Может быть, она все еще мстила ему за их давний роман? Макаров задумчиво прикусил ус, вспоминая, как давно это было. Тогда Алла была юной, неопытной девушкой, которая делала свои первые робкие шаги в этом институте власти, а он помогал ей, направлял и баловал своим покровительством. Андрей никогда ничего не обещал ей, да и она не просила у него ничего, кроме небольшого покровительства на работе. «Тогда она была совсем другой», - подумал Макаров.
Старея, он все больше начинал размышлять о своем прошлом, где Алле Бреховой было отведено особое место в зале почетных воспоминаний. «Возможно, - думал Макаров, - виной всему стало ее замужество». Расчетливый брак с целью создания крепкой стабильной семьи. Потомственный служитель закона сломал свободолюбивый нрав Аллы, переписав ее жизненную позицию под свои идеалы. Но сопротивлялась она долго.
Макаров помнил те ночи, которые она проводила в его постели, сбегая от супруга. Они лежали в кровати, спрятав свои тела в скопище влажных простыней, и он осторожно поглаживал ее растущий живот. Рождение ребенка свело их встречи на нет, но все же не поставило точку в отношениях. Иногда Алла звонила ему, спрашивала, как у него дела, чем он занимается. Однажды она снова пришла в его дом. Та ночь была последней, которую они провели вместе. После Алла никогда больше не звонила ему. «Это было прощание», - решил тогда Макаров.
Они встречались на работе, проходили мимо друг друга в коридоре, поднимались плечом к плечу в лифте, но ничто не напоминало о том, что между ними когда-то что-то было. Теперь они стали просто коллегами. Через два года скончался муж Аллы. Он умирал медленной и мучительной смертью, следы которой, смешавшись со скорбью, навсегда отпечатались на ее лице. Ничто в ней не напоминало о той робкой девочке, которой она была прежде. Потеряв мужа, Алла целиком ушла в работу и в воспитание дочери. Ее карьерная лестница стремительно поднималась вверх, и не успел Макаров понять, что произошло, как уже не он, а Алла Брехова отдавала ему указания.
Конечно, Макаров ничего не знал об ангеле за спиной Аллы, который некогда принадлежал ее мужу. Ангел изменил ее, показал новые горизонты. Не знал Макаров и о том, что с просьбой поднять дело Мольбрантов к Бреховой обратился молодой судья Макар Юханов. Не знал и о том, что особняк Мольбрантов хотят купить. Ничего не знал. Сидел в своей одинокой квартире и тешил себя мыслью, что Алла Андреевна поручила ему это старое дело, устав от одиночества, решив снова сблизиться. У них было общее прошлое, общее настоящее и могло быть общее будущее. В конце-то концов, смотреть, как мир меняется за окном одному намного страшнее, чем вдвоем - вот о чем думал Макаров, кусая свой вислый ус и близоруко щурясь, перечитывая пыльные страницы дела Мольбрантов.