Демоны Черной степи
Шрифт:
Призрак вспомнил, как Ко-ка-рва затягиваясь сигаретой, произведенной из собственного пальца, поднялся с табурета, снял свой элегантный пиджак, сложил его и поместил на этот табурет, а книгу положил наверх пиджака… А что было с книгой дальше? Ведь Призрак тогда и думать не думал о чертовой книге, он был поглощен битвой, летающими шестеренками, танцующими куклами, спором хонка и демона… Куда делась книга? Нет, этого не вспомнить никаким образом.
Призрак покачал головой.
– Я не могу вам сказать, где книга, Берта. Да, она скорее всего осталась в парящем доме. Но на месте ли парящий дом? Ведь сумеречный промежуток так изменчив… И, может быть, Дэр действительно
– Еще один повод разобраться с ним. – Жестко сказала Беатрис, поглаживая свою медную косу. Призраку эта коса казалась спящей ядовитой змеей, которой стоит лишь проснуться, и она искусает в ярости всех и вся…
Окно, за которым в сумеречном промежутке Призрак увидел некое движение, осталось на своем месте – справа от него, только теперь оно было не маленьким, а длинным, узким и вытянутым. На подоконнике стояли три закупоренные пробками колбы: одна белая, вторая черная и третья – небесно-голубая. Эти колбы чрезвычайно заинтересовали Призрака. Берта же, очевидно проследив за его взглядом, и увидев его заинтересованность принялась рассказывать:
– Тебе придется выпить их, все три. Ведь места, через которые ты пойдешь, запросто могут поглотить тебя. Это зелья сопротивления, белое зелье ты выпьешь прямо сейчас, перед тем как ступить на глиняную дорогу мертвых, черное – когда окажешься в темном промежутке, голубое укажет тебе путь обратно, его необходимо выпить после того, как ты заполучишь белый Асху. Ты мертв, и конечно, способен пройти весь путь и без зелий, ведомый лишь одним синим Асху. Однако, ты еще не вполне научился обращаться с его силой, к тому же, зелья сопротивления очень сильно повышают твои шансы на удачный исход. Глиняная дорога опасна, темный промежуток опасен, комфортно в темном промежутке могут существовать лишь демоны, а ты не демон…
Колбы, с узким вытянутым горлышком и широким круглым дном, показались Призраку довольно объёмными, и он задумался о том, как же понесет их с собой, и как не разбить их по дороге. Об этом он и спросил Берту. Та улыбнулась мягко и ответила:
– С тобой отправится наш Моджо. Он хоть и мал, но вполне может быть вместилищем чего-то большого, это одно из его множества удивительных свойств большую часть из которых мы все еще не раскрыли.
– Но ведь он тоже может быть поглощен. – Тут же вымолвил Призрак, глядя на до смерти испуганную кукольную голову, что пыталась спрятаться в сером капюшоне Изольды.
– Это верно. – Согласилась Берта. – Однако, он настолько отошел от своей человеческой сущности, и сделался насколько мал снаружи, что великий мрак темного промежутка может просто не заметить его, ну и к тому же, как и любое серое существо, он все же обладает кое-какой сопротивляемостью… Моджо, будет твоим верным помощником, если нужно – разведчиком и проводником. А возможно, так случится, что и последней надеждой на спасение.
Беатрис скептически покачала головой.
– Мусор он, и больше никто…
Моджо выбрался из капюшона Изольды и завыл:
– Беатрис меня ненавидит! Бедный, бедный Моджо. Так теперь еще и в темный промежуток лезть.
Берта поманила его пальцем.
– Давай-ка сюда, Моджо.
Лысая кукольная голова колебалась, и похоже никуда лететь не хотела. Но тут Изольда внезапно схватила ее, прижала к своему лицу, и что-то тихо прошептала. Черные губы Моджо образовали букву “о”, глаза с черными ресницами широко распахнулись.
– Я справлюсь, я справлюсь! – Завопил он, и тут же полетел к Призраку. – Ради этого я со всем справлюсь!
Беатрис сложила руки на груди
– Я даже знаю, что ты ему пообещала Изольда.
Изольда гневно глянула на нее, и Беатрис замолчала, однако не перестала скептически улыбаться.
За окном Призрак видел все тот же сад, но теперь, как и все вокруг, этот сад был очень четким, избавленным от ваты ядовитого тумана сумеречного промежутка. Да вот только деревьев стало намного меньше, а самый центр сада так и вовсе от них очистился. Теперь там, в центре, находилась широкая и круглая каменная площадка.
Вдалеке, за деревьями, колыхался сумрак. И в этом сумраке, Призрак, как ему показалось, различил что-то – громоздкое движение чего-то крупного. Будто бы там бродили великаны… Но в следующий миг, внимание его было отвлеченно совсем другим движением, нечто соскочило откуда-то сверху, скорее всего с крыши дома, и метнулось в заросли сада, нечто многорукое и многоногое, изломанное и смазанное. Смазанность конечно же возникла из-за скорости движения, но Призраку совсем не нужно было видеть существо четко, чтобы понимать кем оно является. За существом, под сень яблочных крон метнулось чуть меньше дюжины ржаво-металлических вращающихся кругов. “Шестеренки!” понял Призрак, с ужасом отшатываясь от окна. “Он овладел шестеренками!”
– Он изучает обстановку! – Воскликнула Берта, потом скомандовала: – Изольда, Беатрис, доберите энергию если нужно, и съешьте по три листика ханры. Я уверена, что нам сейчас понадобятся все наши силы. А ты, Призрак, выпивай белое зелье. Оно будет действовать не более сорока восьми часов, но этого тебе с лихвой хватит, чтобы пройти по глиняной дороге мертвых… Моджо, поглощай две остальные колбы!
Призрак протянул руку к емкости с белым зельем и взял ее. Емкость была ужасающе холодной. “Настолько холодна, что даже мертвец чувствует ее холод!” Призрак не мог не поразиться этому холоду, однако, в голове его, внезапно, желтыми вспышками мелькнули головки одуванчиков и смеющееся лицо сестры. Возможно, что когда-нибудь в будущем она еще будет вот так вот беззаботно смеяться. Возможно… если Призрак прямо сейчас выпьет эту адски-холодную жидкость! И он, откупорив пробку, выпил, и тут же словно заледенел. Он не мог двинутся по крайне мере секунду, чувствуя, как холод по пищеводу проникает в желудок, а оттуда распространяется в низ живота и по всем венам. Вены мертвого мальчика леденели, его мозг леденел, сами его мысли словно леденели… Но вот холод будто бы начал впитываться и приниматься мертвым телом. Призрак ощутил внезапное желание выдохнуть, и выдохнул внушительное облако белого пара.
В это время Моджо, превратившийся в один огромный черный рот, поглощал две оставшиеся колбы. Он сделал это быстро. Колбы, одна за другой, исчезли в черной пасти, после чего кукольная голова вновь приняла свою обычную форму.
– Нам все пора проследовать на улицу. – Сказала Берта, вновь надевая свой голубой берет. Птицы, ранее бывшие на этом берете, так и не вернулись. Похоже, Дэр разобрался с ними.
Изольда с Беатрис стояли в изящных стойках, вытянувшись по струнке, чуть отведя левую ногу назад, с руками, поднятыми над головой. Большие и указательные пальцы на ладонях были соединены вместе, образовывая ромбовидную фигуру. Ведьмы словно бы танцевали некий танец, и вдруг застыли в одном красивом движении, казалось, еще несколько мгновений и танец продолжится… Но нет… Обе ведьмы опустили руки. Волосы каждой едва заметно шевелились, будто бы легкий ветерок ласково поигрывал с ними. Но никакого ветра в доме не было и быть не могло.