День Астарты
Шрифт:
Он выключил комп, поднялся из кресла, покрутил головой и вышел на кухню.
— Кофе — это хорошо, но в то же время…
— Ты сядь за стол и попробуй, — перебила она.
— ОК… — он сел на табуретку и сделал глоток из кружки, — … Подтверждаю. Хорошо. Теперь так… (он сделал еще глоток) … есть понятие: разумная осмотрительность.
— Я не Карлссон, — снова перебила она, — с крыши на твой хер прыгать не буду.
— Лексикон у тебя, однако… — проворчал он, закуривая сигарету.
Люси пожала плечами.
— Гарнизонное детство. Я
— Не выделывайся, — спокойно посоветовал Хаген, — В этом нет стиля.
— Ты говоришь, как мой папа, — заметила Люси, — И вообще, не сползай с темы.
— Считай, по теме я уже все сказал.
— Все сказал? Ну, я просто не поняла. Я думала, будет длинная нотация…
— Нотация есть в школьном учебнике. Раньше это проходили в пятом классе.
— Сейчас тоже, — проинформировала она, — Так что, ты не беспокойся.
— Я и не беспокоюсь, — он снова отхлебнул из кружки, — Отличный кофе.
— Я рада. А какие у нас планы на завтра?
— На завтра? Я еще не думал. Хочешь, покажу тебе Хафлиуа, расколотый остров. Там вертикальная трещина, а в середине застрял огромный кусок скалы. То ли мост, то ли морские ворота. Под ним можно пройти на лодке. Вообще, тут есть, где побродить.
— Мне уже нравится! — сказала Люси, — Кстати, ты видишь: твоя девиация на меня не действует, потому что, кто знает, тот не боится. А подсознание — это отстой. Ясно?
— Si, commandante! — ответил он, по-армейски приложив ладонь к голове над ухом.
— Не выделывайся, в этом нет стиля, — передразнила она.
Маленький островок Хафлиуа, расположенный в 4 милях к западу от берега Ротума, издали похож на лежащую на боку огромную скульптуру осы, выгнувшейся для атаки. Роль перемычки в ее теле (осиной талии) играет застрявший в падении, на полпути к поверхности воды кубический обломок скалы. Со стороны воображаемого жала, где островок изгибается, образуя открытую бухту, есть причал и маленькое кафе. Хагена, разумеется, тут знали. Едва сикорака пришвартовалась, бармен крикнул из-за стойки:
— Ia orana, Хаг! Это и есть та девчонка, с которой вы вчера наехали на кита?
— Мы не наехали! — возмутилась Люси, выскакивая на причал, — Мы просто играли.
— Вы играли с китом? — недоверчиво спросил бармен.
— Что тебя удивляет, Таркэ? — спросил Хаген, — Люси — tahuna, ей заколдовать кита не сложнее, чем тебе поджарить две яичницы с беконом и сыром. Я понятно намекнул?
Бармен расхохотался, от избытка чувств хлопая себя по бедрам, а потом поставил на стойку стеклянную сковородку и, приступая к стряпне, поинтересовался:
— А если по-честному, что там было с этим китом? Ребята с плафера говорят: лодка взлетела метра на два, вверх тормашками. Думали, вам allez.
— Китовый серфинг, — ответила Люси, устраиваясь за столиком, — Типа, спорт такой.
— Ты гонишь, гло, —
— Темный ты парень, — ответил ему Хаген, — Наверное, и ундину первый раз видишь.
— Чего-чего?
— Тебе незачет по географии, бро, — нагло добавила Люси.
— Ты сиськи еще не отрастила, учить меня географии, — возмутился бармен.
— У этнической ундины, — авторитетно сказал Хаген, — Сиськи всегда маленькие.
— И рост у нас небольшой, как у андаманцев, — поддержала Люси его игру.
— А-а… — сконфуженно протянул бармен, — То-то мне показалось, что тебе лет 13.
— Вообще-то, лет до сорока мы подрастаем, но медленно, — сказала она.
— Вот оно как, — удивился бармен, ставя сковородку в микровэйв, — А я видел в одном фильме, что у ундин растет рыбий хвост вместо ног.
— Сказки Голливуда, — лаконично ответил Хаген, — Миссионеры, дегенераты, видели традиционный танец ундин, а там такая юбочка. Отсюда и поехало.
— Как про папуасов сочиняли, что у них бамбуковый хер полметра, — вставила Люси.
— Миссионеров надо душить, — охотно согласился Таркэ, — но про серфинг вы гоните.
Хаген пожал плечами.
— Нет серфинга без сбоев. Наш кит сначала нормально катил лодку, а потом дернулся.
Люси, чтобы внести полную ясность в вопрос о китовом спорте, пояснила:
— Прикинь, бро, в простом серфинге, с волной иногда бывает такая же фигня.
— Так то с волной, — сказал бармен и восхищенно добавил, — Ну, вы реальные вандалы.
Прикольно устроена жизнь. Для всех Хаген — экзотика, а для меня, как бы, наоборот, самый понятный парень на свете. Можно говорить ему, все что придет в голову, и не будет проблем со всякими обидами. Можно упасть к нему на лежбище, свернуться калачиком у него под боком, и сказать: «я тут просто посплю, ага?». И все понятно, и никаких вопросов, и никакого: «что дальше?». Он один раз сказал мне про разумную осмотрительность — и все. Типа, думай сама. Мне это нравится. Если его о чем-нибудь спрашиваешь, то он или отвечает, или нет. Никаких фишек типа: «а с какой целью ты этим интересуешься?». Спросил человек — значит, ему интересно, вот с какой целью!
Это, как бы, introduction, для объяснения, почему я с ним заговорила про Тлалок, про запутки с мамой, и про войну… Короче, про всю эту непонятную хрень. Ну, а если по порядку, то утром мы проснулись ленивые, и решили позавтракать прямо на Хафлиуа. Типа, за четверть часа пути с голода не умрем, а там — кафе. А бармена мы напарили зачетно! Теперь я — этническая ундина, происходящая из северо-восточной Атлантики. Оказывается, там, в Копенгаген-харборе, есть бронзовая ундина на берегу, похожая на меня, и с ногами у нее все ОК. Хаген показал ее бармену через интернет, чтобы тот не распространял антинаучных историй про рыбий хвост. Между прочим, мама родом из северо-восточной Атлантики, так что легенда с железной базой, не подкопаешься.