День «Б»
Шрифт:
— Задание выполнено. Передатчик минского радиоузла спокойно «берет» всю территорию республики. Более того, он достаточно мощен для того, чтобы его передачи принимались в приграничных районах Прибалтики и Польши.
— Нич-чего себе, — озадаченно присвистнул Рихтер. — Вот это да…
— Ты что, сам на радио работать устроился? — уважительно поинтересовался Чёткин.
Крутиков, польщенный общим вниманием, подмигнул.
— Ловкость рук и никакого мошенничества. В доме, у которого терлись англичане, действительно оказался радиоузел. Проход туда по спецпропускам,
— Ну ты нахал, — улыбнулся Чёткин.
— На том стоим, — скромно согласился Крутиков.
«Молодец Лешка», — тепло подумал Соколов, а вслух сказал:
— Ну что же, это только подтверждает нашу догадку. Заявление Латушки по радио, выходит, задумано не только как общенациональное, но и как международное. Английские агенты в Прибалтике и Польше наверняка внимательно слушают минскую волну и, как только судьбоносная речь прозвучит, поставят в известность своих хозяев. Дальше подключится Лондон, ну и…
— И начнется черт знает что, — мрачно подытожил Рихтер.
— Вот для того, чтобы это «черт знает что» не началось, мы и здесь, — улыбнулся Владимир. — Старшему лейтенанту Крутикову за проявленную находчивость и смекалку объявляю благодарность!
1 июля 1944 года в Минске было одним из тех дней, когда простые граждане решительно не понимают, кому подчиняться, а кому — нет. Над крышами домов то и дело проходили краснозвездные самолеты, но их уже не встречали огнем зенитные батареи немцев. Последние составы отходили с минского вокзала на Вильно и Брест. Лица у солдат и офицеров, встречавшихся на минских улицах, были растерянными, подавленными. И все ближе, ближе грохотала артиллерийская канонада…
Но все ключевые точки города по-прежнему находились в руках немцев.
— Мне кажется, что сегодня вечером — наиболее подходящий момент, — процедил сквозь зубы Латушка, стоя у окна.
— Мистер Латушка относит себя к категории самоубийц? — хмыкнул Джим Кэббот.
— А для чего вас прислали сюда? — почти выкрикнул Латушка, отшвыривая двадцатую за день сигарету. — Затем, чтобы вы сидели на конспиративной квартире и жрали нашу еду?!! Или затем, чтобы вы выполняли приказ командования?!
Джим переглянулся с бойцами своего отряда.
— Мистер Латушка, — произнес он медленно, — вы, кажется, забываете одну простую истину. Это ВЫ нуждаетесь в нас, а не наоборот. Это ВЫ рассчитываете занять видный государственный пост в ходе переворота, а не мы. Это ВЫ просили правительство Его Величества оказать вам помощь, а не наоборот. Поэтому умерьте ваш пыл, прошу вас… Иначе… — Джим ухмыльнулся. — Всякое ведь происходит на войне, не правда ли?..
Глаза Латушки потемнели, он сжал кулаки. Но лица англичан были невозмутимы. Хендерсон и Торнтон
— Хорошо, — наконец очень медленно проговорил Латушка, отводя взгляд. — Что предлагаете вы, как командир группы?
— Сегодня вечером мы еще раз выйдем на точки, все изучим как следует. А завтра утром начнем операцию. Вы со своими соратниками должны быть готовы к тому, чтобы в нужное время оказаться в нужном месте. Как я понял, это будет радиоузел?..
— Да, — глухо произнес Латушка.
— Какими силами вы располагаете?
— Не более чем сотней бойцов, — ответил Латушка. Это были те парни из Белорусской Краевой Обороны, которых он лично уговорил остаться в Минске и принять бой с красными. Настоящие фанатики родной страны и идеи ее независимости.
— Как — сотней? — растерянно воскликнул Фил Ран. — Речь же шла о тридцати тысячах…
— Помолчите, сэконд-лейтенант! — неожиданно резко оборвал его Кэббот и снова обратился к Латушке: — Позаботьтесь, чтобы завтра к шести утра наличные силы были распределены между ключевыми точками города. Их командиры на время штурма переходят в подчинение каждого из коммандос.
— Я все понял, — подавленно сказал Латушка. Его начала бить крупная дрожь, и чтобы скрыть ее, он потянулся за двадцать первой за день сигаретой.
Поздним вечером 1 июля эскадрилья пикирующих бомбардировщиков «Пе-2» неожиданным ударом в клочья разнесла передовые укрепленные линии противника восточнее Минска. Потом настал черед штурмовиков «Ил-2». И, наконец, вперед вырвались танки армии генерала Ротмистрова. Две «тридцатьчетверки» проутюжили гусеницами окопы немцев, а единственный уцелевший танк немцев подбила с дальней дистанции самоходка СУ-85. Остатки противника в панике отступили к недалекому лесу.
— Слышь, Ероховец, — раздался в шлемофоне чумазого командира самоходки голос комбата, — притормози чуток. Сейчас к тебе разведчики подскочат.
— Товарищ майор, нам снаряды нужны и топлива в баках на донце, — попробовал возразить командир.
— А тебе снаряды не понадобятся. Ты разведчиков до опушки подбрось и возвращайся назад. Доползешь?..
— Так точно, — вздохнул командир самоходки.
— Ну и добро.
Разведчики подоспели через пять минут. Проверенные, закаленные годами войны ребята — это командир самоходки понял сразу.
— Старший лейтенант Пугач! — козырнул старший группы. — Ну что, самоходная артиллерия, двинули?..
— Двинули, — кивнул командир, и СУ-85, зарычав, тяжело поползла вперед.
Разведчики разместились снаружи, на броне. Командир самоходки высунулся из люка:
— Слышь, разведка, а чего вас туда на ночь глядя гонят?
— Да как тебе сказать, старлей, — прищурился в сумраке Пугач. — Ты вот ягоды-грибы любишь собирать?
— Ягоды — не особенно, — признался танкист, — а грибы очень даже. У нас под Орлом лесостепь вообще, но грибные места попадаются. Я один лесок знаю, так там подосиновиков…