День без конца и без края
Шрифт:
Небольшой катерок, попукивая, подходит к берегу. На поле невольно приостановились, смотрят на катер.
Из катера легко выпрыгнул щеголевато одетый молодой человек. На нем хромовые сапожки, серый френч с накладными карманами, фуражка. Он из того типа людей, про которых в народе говорили "полувоенный". Это тот самый Судейкин, но молодой и прыткий. Чуть пригнувшись, выбрасывая вперед колени, поднимался он по речному берегу. У него еще и планшетка оказалась через плечо, на тоненьком ремешке. Он даже
– Здравствуйте, товарищи!
Но рука коснулась фуражки неловко, дугой. Василий чуть иронически смерил взглядом его верткую фигуру и крепко тиснул ему руку, так что "полувоенный" поморщился.
– Давно из армии?
– спросил Василий.
– В армии не был, - чуть замялся тот.
– Военобуч проходил по решению ЦК комсомола Якутии.
– И тут же, спохватившись: - Меня зовут Сидор Иванович, по фамилии Судейкин.
– Силантьев Василий Никанорович, - ответил Василий.
– Я уж в курсе. Опытную станцию мне приказано сдать вам. А я остаюсь при вас заместителем по хозяйственной части.
– Завотделом селекции Мария Ивановна Твердохлебова, - представил жену Василий.
– Сидор Иванович, - протянул руку Судейкин.
– Рабочих по отделу селекции разрешено нанимать сезонно - не более пяти человек. Штатное расписание здесь, - указал он на планшетку, и обратился к Василию: Разрешите приступить к передаче?
– Пойдемте.
Василий и Судейкин двинулись к конторе.
– Извиняюсь, вы не комсомольцы?
– спросил на ходу Судейкин.
– Я член партии, а жена выбыла механически, - ответил Василий.
– Извиняюсь, это вам минус.
– Почему?
– Не работали с ней по единой линии, вот она и выпала из рядов.
– Она беспартийный большевик.
– Ну, тогда мы и ее должны охватить.
– Чем это ее охватить?
– Программой всеобуча. Изучение противогаза, винтовки образца девяносто первого дробь тридцатого годов, комплексом ГТО, стрельбой по мишени.
– У нее теперь своя стрельба пойдет на опытном поле.
– Какая стрельба? Неорганизованная стрельба строго запрещается.
– Успокойтесь... У нее организованная.
И на поле возобновилась прерванная работа.
– Ближе! Но! Ближе!
– покрикивает Чапурин на лошадь и идет за сохой, насупленно смотрит в землю.
– Та-ак, та-ак, - повторяет Марфа, придавливая одну за другой доски, пытаясь не отставать от сноровисто сеющей Муси.
А над их спинами, как песня жаворонка, протяжно льется заунывная "ырыата" Аржакона.
Короткая якутская весна протекает бурно; еще только вчера на голых речных берегах, в глубоких и черных проемах обнаженного леса чуть желтели ивняковые островки, а сегодня зазеленел подлесок, выбросила клейкие, резные листочки береза, окуталась салатным
Весна и лето слились в одном ликующем порыве пробуждения - взять от солнца, от земли, от этого теплого ветра, от влаги все для короткой и бурной жизни.
На полях опытной станции, где еще только вчера сеяли, сегодня густо зеленеют всходы, и две одиноких фигурки - Муси и Марфы - склонились в прополке и кажутся совсем точками на этом мягком огромном разливе зеленей.
Маленький Володя подбегает к пропольщицам и кричит:
– Мама, сегодня день давно уж кончился. Папа говорит: ночь началась. Спать пора.
– Ах ты, мой звоночек!
– Муся берет его на руки.
– Значит, маму пожалел?
– Нет, я тебя не жалел. Это папа меня послал.
– Слышишь, Марфа? Начальство приказывает бросать работу, - говорит Муся.
Марфа встала с колен, с трудом разогнула спину, уперев руки в поясницу.
– О господи боже мой! Спина одеревенела.
– Оглядывает прополотую полосу.
– Ну, Марья Ивановна, за вами и на четвереньках не угонишься.
– Это не я тороплю, Марфа, - время гонит. Если трава забьет всходы, тогда пиши пропало, не успеют они созреть.
– Так-то оно так. Потянем их. Господь даст - и вызреют.
– Тут, как говорится, на бога надейся, но сам не плошай. А вот с опылением нам вдвоем не справиться. Надо бы еще кого-то пригласить, говорит Муся.
– Хотите, я племянницу позову?
– Где она? Что делает?
– В школе учится, в восьмом классе.
– Это хорошо. Это у нее вроде практики станет... Пригласи.
Они идут к длинному бревенчатому бараку, к своей конторе и своему жилью. У порога их встречает Василий:
– Привет старательным культурхозяевам! Вы что же нас голодом морите?
– То-то видно, как вы истомились, бедные, - отвечает Муся.
Из-за плеча Василия выглядывает Судейкин, а в глубине стоят Чапурин и Аржакон. Все в сборе.
– Вы что, или женить кого собрались?
– спросила Муся.
– По какому случаю сбор?
– А вот проходите и узнаете... Мы тоже не бездельничаем, - загадочно улыбается Василий.
Он ведет Мусю по коридору. Остальные идут за ними. Рядом с их комнатой над очередной дверью дощечка с голубой надписью: "Селекционная лаборатория".