День освобождения Сибири
Шрифт:
Но вскоре в районе села Мыюта под уже чуть ли не националистическими [264] , а также антисоветскими лозунгами начал беспредельничать отряд во главе с Михаилом Чевалковым, так что туда даже вынужден был срочно выехать сам председатель окружной управы Григорий Гуркин и учинить суд над не в меру разбушевавшимися земляками. Приговор вынесли очень быстро, и он оказался достаточно суров к нарушителям законности. Так, в частности, главному организатору беспорядков Чевалкову якобы даже присудили 10 лет исправительных работ.
264
«Иер-су-хан-Алтай» или по русски: «Земля и воды Алтая — для алтайцев».
Однако этим дело не закончилось, так как в мае из Омска в Улалу пожаловала очень представительная комиссия с достаточно внушительной воинской поддержкой во главе с большевиком Соболевским. Перед комиссией в Омске поставили конкретную задачу: выявить и ликвидировать рассадник сепаратистских и, главное, антибольшевистских настроений в Горном Алтае, что Соболевский с большим успехом и проделал. Все
265
По некоторым сведениям в этом революционном трибунале со стороны обвинения участвовал и Григорий Гуркин. Данный факт, а также некоторые другие эпизоды «сотрудничества с Советами» послужили впоследствии поводом для ареста Гуркина колчаковской контрразведкой, в результате чего он, по документально подтверждённым источникам, с декабря 1918 г. в течение 4-х месяцев находился под следствием и содержался в бийской тюрьме. Однако в апреле 1919 г. его всё-таки освободили, видимо, за недоказанностью улик, но под залог. Сам Гуркин, правда, в автобиографии силу, поскольку уже через несколько дней после их вынесения началось общесибирское вооружённое восстание, в результате победы которого все решения большевистского суда, естественно, сразу же оказались недействительными, более того, горноалтайских «дебоширов» новые власти, не задумываясь, тут же перевели в разряд доблестных борцов с советской властью.
В первые же дни после получения сведений о начале общесибирского мятежа находившиеся на тот момент в Улале тайные противники советской власти тем же следом создали инициативную группу сопротивления во главе с Я.В. Плотниковым («Алтай», Бийск, от 23 июня 1918 г.). К ней примкнул скрывавшийся от преследования участник бийской подпольной офицерской организации М.С. Золотарёв. Вскоре эта группа официально провозгласила о создании Каракорум-Алтайского военно-революционного комитета Временного Сибирского правительства. При комитете сразу же организовали народную гвардию под командованием некоего Залесского.
Личный состав данного отряда вряд ли представлял собой грозную силу, всего белогвардейцев насчитывалось не более 20 человек, и вооружены они были в основном охотничьими дробовиками, и, тем не менее, открытое противостояние с красными началось. Лиха беда начало, как говорится, так что вскоре уже и первые победы дали о себе знать, в результате — удалось не только разоружить красный гарнизон, но даже арестовать большевистского эмиссара Соболевского. А 9 июня 1918 г. над Улалой уже развевалось знамя с надписью «Да здравствует Временное Сибирское правительство, избранное Сибирской областной думой», «Да здравствует Сибирское Учредительное собрание». Вслед за этим и в других сёлах Горного Алтая началось антисоветское движение и стали создаваться свои небольшие добровольческие отряды.
Однако в результате победы общесибирского вооруженного восстания планы горноалтайцев по созданию ойротского территориально-национального объединения навсегда канули в лету. Вместе с тем областнический проект по земскому самоуправлению Горного Алтая ещё некоторое время продолжал жить и даже получил своё развитие. Но об этом, уже более подробно, — в нашей (бог даст) следующей книге.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК И ЗАБАЙКАЛЬЕ ПОД ФЛАГОМ ОБЛАСТНИЧЕСТВА
Персы более, чем было должно, полюбили монархическое начало, афиняне — свободу; вот почему ни у тех, ни у других нет умеренности.
1. Так называемый гамовский мятеж на территории Амурской области [266]
Не менее интересная ситуация в рамках рассматриваемой нами тематики сложилась на другом «краю света» — на Дальнем Востоке, а точнее на территории Амурской области, где 10 апреля 1918 г. была провозглашена автономная Амурская трудовая социалистическая республика, имевшая полноценный законодательный орган (в виде съезда Советов трудящихся), собственное правительство и даже свои денежные знаки, обеспеченные золотым запасом [267] местного Народного банка.
266
В изложении данного материала мы использовали не только широкодоступные сведения из научной литературы и интернета, но также из не введённых ещё, по всей видимости, в научный оборот нескольких статей из ряда периодических изданий того времени, в частности из «Омского вестника» (№ 55 за 1918 г.), а также читинской газеты меньшевистского толка «Забайкальский рабочий» (№ 50 за 1918 г.).
267
Амурская область имела на своей территории очень богатые золотоносные прииски в верховьях реки Зея, только что начавшиеся промышленно разрабатываться в тот период, то есть совсем ещё не оскудевшие
А история образования на территории Сибири ещё одной (третьей уже по счёту) территориальной автономии (самопровозглашённой автономной республики) такова. Уже в первый месяц после свершения Февральской революции в двух крупнейших городских центрах Дальнего Востока [268] — Благовещенске и Хабаровске — удалось
создать местные отделения сибирского областнического союза. Об этом, в частности, с большим удовлетворением сообщала своим многочисленным читателям ведущая газета сибирских автономистов томская «Сибирская жизнь» в номерах за 2 и 8 апреля 1917 г. В Благовещенске организацию назвали «Амурский союз республиканцев-федералистов», а возглавил её
268
В тот период на Дальнем Востоке существовало 4 территориально-административных образования, это были области: Амурская (с центром в Благовещенске), Приморская (с центром во Владивостоке), а также Сахалинская и Камчатская. Столицей русского Дальнего Востока, или по-другому Приамурского генерал-губернаторства, объединявшего четыре данные области, а также Забайкалье (до 1906 г.), являлся город Хабаровск. Роль пограничных застав, прикрывавших российские земли вдоль Амура, выполняли станицы Амурского казачьего войска, путь китайским хунхузам в Приморье закрывали заставы Уссурийского казачьего войска.
Выше мы уже упоминали о том, что амурские республиканцы-федералисты изначально считали, что не стоит объединять Сибирь и Дальний Восток в одну автономную республику, а что нужно предоставить каждой отдельной области права автономии в рамках единой Российской федерации. Не исключено, что данные вольнодумные идеи привнёс в благовещенский союз областников именно А.Н. Алексеевский. Он несколько последних лет прожил в Америке, где, видимо, и напитался новых веяний, так что по возвращении на родину в публичных выступлениях на данную тему постоянно заявлял, что мечтает видеть Россию федеративным государством с полусамостоятельными автономными областями-республиками в своём составе — по типу штатов Северной Америки или Канады.
Все эти, а также другие новомодные революционные идеи и тенденции, выходившие порой даже за рамки классического сибирского областничества, весьма встревожили дальневосточное краевое руководство. Поэтому уже в июле 1917 г. в Благовещенске по инициативе комиссара Временного правительства по Дальнему Востоку — ещё одного Александра Николаевича — Русанова было проведено специальное совещание по данному вопросу, на котором правительственный комиссар заявил о том, что в условиях общереволюционного стремления к децентрализации и самостоятельности необходимо всё-таки сохранять благоразумие и по возможности не допустить хотя бы распада общекраевых организационных структур на Дальнем Востоке. В связи с этим Русанов предложил два варианта будущего регионального управления: или в виде «особого расширенного земства», или в форме, действующей на постоянной основе Краевой думы по типу Сибирской областной, но и только после того, как одно из внесённых предложений пройдёт процедуру обсуждения и утверждения на заседаниях Всероссийского Учредительного собрания. На том, собственно, и порешили. Теперь оставалось дождаться лишь ноябрьских выборов в уездные и областные земства, которые, как предполагалось, в числе прочих вопросов займутся и конкретной доработкой выдвинутых Русановым предложений.
Однако в конце октября «неожиданно», почти как зима в России, нагрянула Октябрьская революция, и в планы по демократическому самоопределению дальневосточного края сразу же пришлось вносить значительные коррективы. На фоне разгоревшейся в связи с большевистским переворотом политической борьбы областнические тенденции на Дальнем Востоке получили новые направления или, так скажем, свой специфический оттенок.
В Благовещенске, как, впрочем, и во многих других местах, сначала все структуры прежней эсеровской власти попытались сорганизоваться в комитет по борьбе с возникшими после 25 октября «анархией» и «беззаконием». По инициативе выборного атамана Амурского казачьего войска тридцатилетнего Ивана Гамова, а также ставшего уже к тому времени городским головой Александра Алексеевского и при участии правительственного комиссара по Амурской области Николая Кожевникова был создан Комитет общественного порядка (КОП), призванный, по мысли его организаторов, обеспечить руководящий контроль над всеми властными структурами Амурской области на период, пока не будет подавлен большевистский мятеж в столице или, на перспективу, до той поры, пока не вынесет своё решение по данному вопросу законно избранное Всероссийское Учредительное собрание.
Однако уже через неделю этому, казалось, незыблемому триумвирату пришлось поделиться частью своих полномочий и допустить в КОП представителей от воинских частей, а также от местного Совета рабочих и солдатских депутатов. Причиной случившегося явилось давление со стороны решительно настроенных революционных низов и главным образом солдатских масс. Последних представляли расквартированные в городе части
8-го резервного ополченческого корпуса, а также личный состав экипажей Амурской речной военной флотилии. В итоге: именно таким способом удалось формально соблюсти на первых порах паритет между демократами и левыми социалистами в Благовещенске.
Но 19 ноября данный баланс сил нарушило собравшееся на своё первое заседание только что избранное Амурское областное земское собрание, которое первым же своим решением приняло постановление о непризнании власти большевистского Совета народных комиссаров. Этот почин спустя несколько дней поддержала и Владивостокская городская дума, после чего она обратилась за помощью к находившимся в городе консульствам Японии, США и Франции, прося их принять срочные меры по защите интересов притесняемой большевиками российской демократии.
Однако что могли сделать союзники, не имевшие в тот период никаких воинских контингентов на территории Дальнего Востока? Лишь совсем небольшой отряд японской милиции (японских городовых) был направлен в Благовещенск и то главным образом для того, чтобы охранять спокойствие подданных Страны восходящего солнца, по делам службы или коммерции проживавших в России. Вот и вся возможная иностранная помощь на тот момент. Уповать, в частности, благовещенским демократам, первым поднявшим знамя борьбы с советской властью на Дальнем Востоке, пришлось, таким образом, только на собственные силы в лице одного казачьего дивизиона, отряда гражданской милиции, подчинявшегося городскому самоуправлению, да на небольшую группу офицеров, объединённых в Комитет по борьбе с анархией. На стороне же большевиков, как мы указывали, находились: два полка резервистов, личный состав двух артиллерийских батарей с 4 орудиями, матросы военной флотилии, а также только что начавшие формироваться отряды рабочей гвардии.