День помощи
Шрифт:
– Уперлись рогом, как бараны, – не скрывая своих чувств, произнес перед тем, как войти в зал совещаний, Максим Громов, как всегда, неотлучно следовавший за своим боссом. – Сколько еще европейцы будут терпеть наше упрямство? Неужели так важно получить эти технологии, мы что, свое уже ничего создать не можем?
– Думаю, здесь уже вопрос принципа, – пожал плечами Захаров. Хотя он и верил Алексею, сейчас все же Вадим не одобрял действительно ослиное, иначе не скажешь, упрямство главы государства. – Кто кого переборет, понимаешь ли. И Швецов явно хочет всем продемонстрировать крепость своей воли.
– Как бы нам, Вадим Георгиевич, эти принципы
Как и предполагал Громов, ход переговоров по сравнению с прошлой встречей нисколько не изменился. Опять Захаров подтвердил все ранее предъявленные условия, и опять его собеседники стали укорять русских коллег в нарушении этики бизнеса.
– Ваше поведение идет вразрез с любыми представлениями о заключении торговых сделок, – сообщил Гульельмо Перуцци. – Ваши требования для нас неприемлемы, тем более, на этапе предварительного согласования вы их не выдвигали, заявив лишь сейчас. Если вы не отступите, я с сожалением должен предупредить, что мы, Евросоюз, подадим ноту протеста в ООН, и будем настаивать на применении к вашей стране международных санкций. Иначе, как шантажом, ваши действия назвать невозможно.
– Вы угрожаете нам? – поднял брови, изображая крайнюю степень удивления, Захаров. – Тогда позвольте напомнить, что без нашего газа, который мы гоним день и ночь, получая за это жалкие копейки, которые потом к вам же и возвращаются, ваша промышленность встанет через пару недель, и альтернативы у вас нет. Поэтому, прежде, чем пугать нас международными санкциями, я, все же, еще раз предлагаю обдумать наше предложение.
– Вадим Георгиевич, – один из помощников Захарова придвинулся к своему шефу, зашептав ему на ухо, – вам звонит президент Швецов.
– Ясно, – так же тихо, одними губами, ответил Захаров, и, возвысив голос, произнес: – Прошу прощения, господа, но я предлагаю сделать небольшой перерыв. Думаю, через десять минут мы сможем продолжить, если, конечно, вы готовы и дальше работать с нами. – И под возмущенный гул европейцев Захаров, подчеркнуто не обращая на них внимания, вышел из зала, за дверями которого его уже ждал человек с системой связи.
– Они пугают нас санкциями, – сообщил Захаров президенту, потребовавшему дать отчет о происходящем. – Наши партнеры ни коим образом не желают идти на уступки, принимая наши условия.
– Вот как, санкции, значит? – раздался в трубке спутникового телефона насмешливый голос Швецова. Алексей не сомневался, что смелость европейцев вызвана лишь недвусмысленным намеком из-за океана на готовность выступить в поддержку обиженных бюргеров. – Все, заканчивай переговоры, Вадим, и возвращайся в Россию.
– Но как же… – опешил от неожиданности Захаров, рассчитывавший сломить сопротивление европейцев в самое ближайшее время.
– У них еще есть сколько, неделя, верно, – уточнил президент, – прежде, чем мы сможем с полным правом перекрыть трубу? Вот пусть и думают, как им быть дальше, пока время есть. Мы отдаем им то, что мать-природа копила миллионы лет, быть может, лишая энергии уже наших внуков, а они жалеют для нас какие-то чертежи, проклятые бумажки! Дальнейшие переговоры считаю бессмысленными, так что выполняй мой приказ!
Ничто не могло поколебать спокойствие русского президента. Да, американцы не останутся в стороне, и наверняка уже вовсю обсуждают проблему со своими прихвостнями, суля всяческую поддержку. Быть может
– Господа, – вернувшись в зал для переговоров, произнес, обращаясь к присутствующим. Захаров. – Как я понял, дальнейшее обсуждение наших требований ни к чему не приведет, поскольку никто из присутствующих явно не намерен менять свою точку зрения. Поэтому, дабы не терять время, мы возвращаемся в Москву. У меня достаточно других дел, кроме бесполезных встреч с вами, но если вы все же измените свое мнение, я в любой момент готов вернуться за стол переговоров и в прямом, и в переносном смысле. Так что, господа, я буду ждать вестей от вас, но помните, что срок действия существующих контрактов истекает через неделю.
Самолет Захарова оторвался от взлетной полосы берлинского аэропорта спустя полтора часа, и в это же время Натан Бейл, получив донесение из немецкой столицы, связался с Бейкерсом. Глава АНБ, как и намеревался, устроил себе выходной, и в тот момент, когда позвонил его коллега, Реджинальд как раз удил рыбу с борта своего катера. Бейкерс был любителем рыбалки, всему многообразию снастей для этого захватывающего занятия предпочитая обычную удочку, которой владел мастерски, что не раз подмечали его друзья.
– Русские покинули Берлин, – коротко сообщил Бейл. – Переговоры ничем не завершились, и у меня есть информация, что Захарову приказал вернуться лично президент Швецов.
– Значит, европейцы действительно обратятся в ООН, – заметил Бейкерс, не сводя взгляд с неподвижно застывшего на поверхности озера поплавка.
– Или, подождав еще неделю, согласятся со всеми требованиями русских, – предложил другой вариант развития событий собеседник главы АНБ. – Без русского газа европейцам придет конец, это ведь не нефть, которую можно возить в танкерах.
– Тогда их нужно подтолкнуть в выгодном нам направлении, – пожал плечами, будто Бейл мог видеть его жест, Реджинальд Бейкерс. – Я отдам приказ, и спустя максимум сутки жалоба европейцев попадет к секретарю ООН. А как продвигается твой план?
Коллеги не посвящали друг друга в детали разработанных операций, делая это и из соображений безопасности, чтобы в случае утечки информации все могли со спокойной совестью откреститься от происходящего.
– Думаю, Мердоку должны сообщить о неком чрезвычайном происшествии в ближайшие минуты, – ответил Бейл. – Из Турции уже пришло сообщение, там все в норме. После этого наш президент поддержит любую инициативу европейцев, убедившись в коварстве и вероломстве русских "друзей".
– Значит, будем ждать дальше.
Поплавок ушел под воду, леска натянулась, и Бейкерс, вскочив на ноги, принялся подсекать, пытаясь помешать добыче уйти:
– У меня клюет, Натан, так что не могу больше разговаривать. Если что, ты знаешь, как со мной связаться.
А в это время президент Мердок, находясь над Атлантикой, прямо с "Борта номер один" связался с министром энергетики, устроив оперативное совещание. Также к беседе подключился и Роберт Джермейн. Эти два человека, от которых напрямую зависело, сколько еще продлится нефтяное эмбарго, сейчас были важнейшими фигурами в правительстве Соединенных Штатов.