День после ночи
Шрифт:
Эсфирь засеменила рядом, придерживая ребенка за ногу. Зора улыбнулась: уж больно спаситель Якоба напоминал гориллу: кривые ноги и походка вразвалочку. Сначала мальчик вырывался, но потом успокоился, обхватил бойца за шею и уперся подбородком ему в макушку. В темноте они были похожи на отца с сыном, возвращающихся домой с вечерней прогулки по парку.
«Запомнит ли Якоб эту ночь? – думала Зора. – Будет ли он когда-нибудь нагонять зевоту на своих внуков, снова и снова повторяя рассказ о том, как солдат вынес его на плечах из заточения?» Мать, помнится, носила у бедра Зориного
Когда они выбрались на дорогу, Зора взяла Эсфирь под руку, а Теди обняла их, как будто они не виделись несколько месяцев. Заметив сандалики Якоба, болтающиеся на уровне груди пальмахца, она спросила:
– У него нет запасной пары? А то Леони босиком. Ей бы такие подошли.
– Таких нет, – покачала головой Эсфирь, – но подожди. – Она порылась в бездонных карманах своей шубы и вытащила пару лодочек с ремешками. – Только они красные, – прошептала она извиняющимся тоном.
– Это мы точно переживем, – усмехнулась Теди и заторопилась к Леони, которая, сидя в грязи, массировала израненную ступню. Теди опустилась на одно колено и протянула ей туфли с таким видом, будто подносила их принцессе из волшебной сказки. И, как и положено в сказке, лодочки пришлись впору.
Теди хотела было привести Шендл, чтобы вместе отпраздновать чудесное обретение туфелек, но та отказалась покинуть свой пост около пальмахцев, обсуждавших дальнейшие планы.
– Где Сергей? – спросил кто-то.
– Повел свою группу прямо в горы. Сказал, что не будет дожидаться грузовиков.
– Он с ума сошел?
– Ну, ты же знаешь Сергея, у него шило в одном месте.
– Они-то налегке. А тут, со всей этой малышней, такой номер не пройдет. Придется загорать, пока грузовики не подъедут.
– И когда же они подъедут, черт их дери? А, Ицхак?
– Скоро, – пообещал Ицхак. Это был тот, кто покинул Атлит последним.
– А мы уж тебя сегодня и не ждали, – поддразнил кто-то.
– Ребята внутри четко сработали. – Ицхак достал сигарету, которая тут же пошла по кругу. – Но это надо было видеть. Прожектора горят, светло, как в Тель– Авиве субботним вечером, а тишина, как на погосте. И ни души. Все британцы – по койкам и дрыхнут без задних ног. Я даже храп слышал, ей-богу. И вот только я собрался сделать ноги, откуда ни возьмись парнишка в британской форме. Офицер. Рыжий такой. И как раз на расстоянии удара. Ну, сейчас я его, думаю. А он глаза опускает и проходит мимо, будто меня там и вовсе нет. Наверняка один из наших, хотя что-то я такого не припомню.
– Да, наверняка.
– Что от других слышно? – спросил Ицхак. – Ты хоть с рацией-то обращаться умеешь?
– Говно это, а не рация, – бросил в сердцах один из бойцов, тыча в огромный угловатый ранец. – Всю ночь одни помехи слушаю, а весит, зараза, как моя бабуля.
– Сочувствую, – хихикнул кто-то. – Видал я твою бабулю.
Разговоры смолкли, как только из мрака донесся шум двигателей. Несколько минут спустя подъехали два грузовика и маленький автобус с выключенными фарами. Не успели грузовики остановиться, как пальмахцы начали подсаживать на них людей. Некоторые
– Ну нет же места, милая ты моя, – сказал один из бойцов женщине с необъятной сумкой. Звук пощечины услышали все.
– Пускай их, – махнул рукой Ицхак, забрасывая чемодан в грузовик. – Это все, что у них осталось. Бедняжки.
Для Шендл это слово оказалось хуже пощечины, и, проигнорировав протянутые навстречу руки, она влезла в кузов без посторонней помощи. Грузовик этот она выбрала, увидев, как трое руководителей побега втискиваются в кабину. Леони, Теди, Эсфирь и Зора забрались следом за Шендл и устроились рядышком на полу, между ними втиснулся Якоб.
Колонна медленно поползла вперед, потом повернула налево, на восток, в горы. Атлит остался за спиной. Миновав еще один крутой поворот, на котором все пассажиры повалились друг на друга, водители зажгли фары, осветив узкую гравийную дорогу, и прибавили газу.
Волосы девушек развевались. Зора откинула назад голову и закрыла глаза. Леони высунула руку за борт, ловя ветер. Шендл с трудом удерживалась, чтобы не запеть.
Грузовик начал карабкаться вверх. Теди вдохнула пряный запах сосен, опавших листьев и еще много других ароматов: древесного сока и смолы, пыльцы разных трав. Солдаты, сидевшие в кабине, добавляли темные нотки кожи, табака, лука, виски, пота и пороха. Дикая смесь, коктейль «Побег». Она поймала взгляд Леони и улыбнулась:
– Пахнет как в раю.
Начались ухабы, беженцев швыряло из стороны в сторону. Подъем стал круче, повороты следовали один за другим, колонна снова сбавила ход.
– Быстрее пешком добрались бы, – пробормотал кто-то, когда эйфория от побега пошла на убыль.
Грузовик, внезапно покачнувшись, затормозил. Шендл вскочила и увидела, что они стоят у развилки. Водитель и двое пальмахцев вылезли из кабины и ожесточенно заспорили.
– Давай направо, – приказал Ицхак, у которого в руках был фонарик.
– Нам не туда, – ответил водитель.
– Много ты понимаешь!
– Побольше твоего.
– Может быть, но командую я.
Как только они снова тронулись в путь, водитель повернул направо так резко, что все в кузове попадали.
Дорога превратилась чуть ли не в тропинку, низкие ветки хлестали по лицам. Эсфирь прижала Якоба к груди, пытаясь уберечь. Еще через несколько минут водитель ударил по тормозам. Сидевшие в кабине закричали.
– Сдай назад! – заорал Ицхак.
– Темно, – отказался водитель. – И уклон большой.
Подошли мужчины из двух других грузовиков, присоединились к перепалке. Рация слабо потрескивала, но сколько Ицхак ни крутил настройку, ничего путного они не услышали.
– Черт с ней. И без того знаю, где мы, – заявил он. – Бейт-Орен всего в двух километрах вверх по склону. Подъем крутой, но идти недалеко. Одолеем. Давайте всех из машин. в
– Ну-ну, – пробормотал водитель.
Беженцам помогли спуститься с грузовиков. Никто уже не разговаривал и не улыбался. Понимая серьезность ситуации, люди сосредоточенно спрыгивали на землю. Через несколько минут все сто пятьдесят человек уже шагали в гору.