День рождения
Шрифт:
— Младшенький-то наш, — сказала она, показывая на спящего Миннигали, — последнее время очень похудел… До рассвета где-то гуляет… Уж не влюбился ли сынок наш?
Собиравшийся на работу Хабибулла засмеялся:
— Очень хорошо, бисэкей![18] Парень что надо, значит,
— Молоденький ведь еще, — вздохнула мать. — Едва шестнадцать исполнилось…
Хабибулла перебил жену:
— Ребятам это не страшно. Пока холостой, пускай погуляет… чтобы потом, как обзаведется семьей,
— Хорошо ли будет, если раньше старшего брата жениться надумает? На ноги-то еще не встал, а глядишь, своих детей придется растить, отец.
— Ну вот, заботушку придумала. Слава богу, сыновья уже не маленькие. Не вмешивайся в их дела. Лишь бы честными были, порядочными. Пусть себе влюбляются, гуляют. Теперь я могу тебе сказать. Я сам в свое время в четырнадцать лет был влюблен в одну, знаешь…
— Брось, отец! — Малика обиделась. — Придумал старину поминать. Будет болтать всякую чепуху. Сыновьям дурной пример подаешь! Тебе и сказать-то ничего нельзя, сразу все в шутку переводишь, а ведь голова седая уже!
— Что же делать теперь, бисэкей? — Хабибулла обнял жену. — Сейчас не те времена! Сватовство не в моде! Сумеют наши сыновья найти себе хороших жен, не будем мешать их счастью. Ладно? А?
— Я же не об этом говорю, отец. — Ласковые слова мужа успокоили Малику. — Я без слов согласилась бы, если бы Закия нашему сыну досталась. Закия и красивая, и порядочная девушка. Работящая. Всегда улыбается!
— Говорят, Закию уже сватают. Сабир хочет жениться на ней.
— Сплетни это все. В Стерлитамаке у Сабира жена была, он ее сюда перевозит.
Миннигали не спал, лежал с закрытыми глазами и слышал весь разговор. Когда сын зашевелился, родители замолчали. Отец сразу заторопился на работу. Мать, оставшись одна, принялась будить сына:
— Сынок, вставай. В школу опоздаешь. Вставай!..
Тот потянулся на постели, делая вид, что только проснулся:
— А где отец?
— Уже на работе. Вот подою корову и тоже пойду.
Вечером Миннигали опять стал собираться на дежурство. Тимергали вышел следом за ним, в сенях спросил:
— Где ты бродишь по ночам? Мать беспокоится.
— Напрасно беспокоится.
— Боится, не знает, какими ты делами занимаешься…
— Хитрит мама. Она через тебя хочет узнать, к какой девушке я хожу. Понял?
— Брось ты! — усмехнулся Тимергали.
— Утром я подслушал их разговор.
— Ну тогда не скрывай. Ты что, в самом деле невесту приискал?
— Секрет, — пошутил Миннигали.
— Алсу-Закию, конечно.
— Нет. — Миннигали не любил врать и рассердился. — Не надо ее имя попусту трепать. Я ее только в школе и вижу. А где я ночи провожу, пока, брат, военная тайна. Даже тебе не могу об этом сказать..
— Не доверяешь, не говори…
Тимергали
— Ну ладно, тебе я все-таки скажу. Тебе можно. Хлебный склад охраняю… — Миннигали все рассказал брату и в заключение предложил: — Хочешь, давай вдвоем сторожить. Воры все равно придут, вот увидишь!
«Уж слишком серьезную игру придумал. Сам себя решил помучить. Мальчишка!» — подумал Тимергали.
— Чепуху затеял, кустым. Охота тебе глупостями заниматься.
Минпигали ничего не ответил.
Они по мосту перешли па другой берег и там разошлись. Тимергали повернул налево, Миннигали зашагал дальше. Он залез в шалаш, который они с Гибади устроили еще в первую ночь, и притаился. Но по-прежнему все было спокойно. Те же звезды светились в небе, та же луна улыбалась сверху, так же беззаботно храпел сторож. Все это порядком уже надоело Миннигали. Но надо было терпеть и ждать, ждать. Воры должны прийти, обязательно должны! Уж не проболтался ли кто-нибудь из мальчишек Сабиру?.. Нет, это невозможно. Им вполне можно довериться.
Мысли Миннигали привычно унеслись к Закие. Хорошо было мечтать в одиночестве о любимой, о будущем. «Алсу-Закия действительно красивая. По ней вздыхают многие парни. Мать тоже поняла, что это хорошая девушка, чистая. Одно неясно: как завоевать любовь Алсу-Закии?» Не рано ли ему говорить о своей любви Закие, которая может выбрать самого лучшего парня, какого только захочет? Вдруг сделает что-нибудь не так — совсем оттолкнет ее от себя. Тогда прощай мечты и надежды! А пока лучше работать над собой: во-первых, надо хорошо учиться, во-вторых, нужно вырабатывать характер. Тут он услышал стук колес по мерзлой земле и насторожился.
Лошадь остановилась у крайней клети. С арбы соскочил один человек, и его стало видно — это был кладовщик, другой остался сидеть, и его было не узнать в тени.
Кладовщик негромко крикнул:
— Эй, сторож, ты где?
Ответа не последовало.
— Спишь, что ли?
Кладовщик пошептался с человеком, сидевшим в арбе, подошел и потряс за ворот сторожа, спавшего в углу сарая:
— Так-то ты охраняешь колхозное добро, старик? Скажу Сахингарею — завтра же снимут с работы!..
Сторож, плохо соображая спросонок, крикнул:
— Черти!.. Ай, нечистая сила одолела!.. Караул! — Но, очухавшись и узнав кладовщика, взмолился: — Виноват, брат. Очень виноват… Больше никогда не усну… Не говори никому, прошу тебя!
Кладовщик кое-как успокоил сторожа и даже налил ему стакан водки:
— На уж, выпей! Замерз, поди… Дрожать перестанешь. Пей!
— А потом скажешь, — что я еще и напился? — говорил сторож, отворачиваясь от протянутого стакана.
— Ладно, за кого ты меня принимаешь? Пей, не бойся.