День рождения

Хамматов Яныбай Хамматович

Малика схватилась за сердце и присела перед нарами на корточки:

— Вот беда, вот несчастье! От такой женщины! Да она же разведенная жена?! Ох, не зря люди болтали!..

Хабибулла потемнел лицом от негодования:

— Чем же она хуже любой девушки? Скромная, добрая, работящая. Да я бы бога благодарил, если бы она дождалась Тимергали… Эх и дурак же я, что эту тайну тебе открыл! — махнул он с досады рукой. — Не вздумай сказать кому-нибудь!

— Да что я, разве я хочу зла своему родному сыну?

За

окном синели сумерки.

Они поужинали и собирались ложиться спать. В это время пришла сторожиха правления колхоза:

— Агай, тебя в канцелярию вызывают.

— Кто?

— Председатель.

— Опять с обозом куда-нибудь ехать?

— На собрание.

— Ни днем, ни ночью покоя не дают, — проворчала Малика.

— Раз зовут, значит, надо. Разгромим Гитлера, тогда и отдохнем. Сыновьям твоим и вовсе, наверно, худо приходится. — Хабибулла стал торопливо собираться.

В неуютной холодной комнате правления пахло влажной одеждой. Вокруг стола, стоявшего посреди комнаты, сидели старики и женщины. Председатель колхоза что-то говорил.

Когда открылась дверь и вошел Хабибулла, он обернулся:

— Ты уж извини, агай, что побеспокоили тебя.

— Какие могут быть извинения, кустым. Я разве бессознательный какой? Дело есть дело.

— Как съездили?

— Хорошо.

— Пропустила комиссия наших лошадей?

— Пропустила.

— Быстро. Из других колхозов разве не было лошадей?

— Полным-полно. По три-четыре дня ждут очереди. Таг-зима наша молодец. Ну и деловая баба! Везде успеет, все сумеет…

— Проходи, садись, агай. — Председатель показал на свободный стул.

Но Хабибулла продолжал стоять. Он смотрел на изможденное, усталое лицо Халимова, присланного сюда райкомом партии из Киргиз-Мияков вместо ушедшего на войну Гайнетдинова.

— Еще какое-нибудь дело есть?

— Как бы тебе сказать… — Халимов тянул, не зная, с чего начать. Подумал немного, кивнул на женщину, которая возилась с фитилем лампы — Вот члены правления хотят тебя поставить бригадиром пятой бригады.

Не ожидавший такого предложения Хабибулла стал отмахиваться обеими руками:

— Нет, я не справлюсь! Найдите кого-нибудь помоложе!

— Кто же помоложе тебя?

Хабибулла хотел было что-то ответить, но внезапно остыл. Воинственно вздернувшаяся бородка его опустилась.

— Я буду делать все, что в моих силах. Только, пожалуйста, не суйте меня в начальники. Были бы глаза получше да возраст помоложе, и не охнул бы даже.

— Я тоже не на много моложе тебя, Губайдуллин-агай, и знаний не так уж много. Но велел район председателем колхоза работать, что поделаешь, согласился. Когда надо, и не на такое пойдешь. Работаю, как умею. И ничего…

— Не заставляй себя упрашивать. Не осталось никого подходящего для бригадирства. Не меня же, семидесятишестилетнего старика, ставить бригадиром, —

сказал Сибагатулла.

— Можно же из женщин кого-нибудь поставить.

Тут все зашумели:

— Разве женское это дело?

— Иная женщина лучше бестолкового мужчины, — стоял на своем Хабибулла. — Возьмем, к примеру, Тагзиму. Кто с ней потягается в работе?

Когда спорившие старики немного поостыли, Минсафа Актубалова прошептала:

— Тагзима и в самом деле толковая. Вместе работаем на ферме, знаю.

Остальные поддержали ее:

— Правильно, Тагзиму надо назначить бригадиром.

Когда шум немного улегся, Халимов наконец вставил и свое слово:

— Мы думали ее назначить заведующей фермой.

— Тогда давайте Минзифу поставим бригадиром, — сказал Хабибулла.

Старик Сибагатулла, которому эти слова показались насмешкой, рассердился:

— Не смейся над ней.

— Я и не смеюсь. От души говорю. Минзифа баба грамотная, вполне справится. С моим сыном Тимергали они вместе учились. Она моя соседка. За что ни возьмется, все у нее в руках горит.

— Это же жена бывшего вашего председателя Ахтиярова? — заинтересовался Халимов.

— Она и есть! Она самая!

— А-а, знаю… — На лице председателя колхоза мелькнула радость. — Когда я в колхоз приезжал уполномоченным, мне приходилось встречаться с ней в поле и разговаривать. Из Минзифы хороший бригадир выйдет!

— Товарищи, Минзифа многодетная мать. Не толкайте ее на тяжелую, ответственную работу, — застучал по полу палкой старик Сибагатулла, но никто не прислушался к его словам.

…Узнав о том, что ее назначили бригадиром пятой бригады, Минзифа всю ночь не сомкнула глаз. «Не соглашусь. Не женская это работа. Пусть найдут другого», — решила она.

Утром, заметив дымок, шедший из трубы соседей, Минзифа побежала к ним. Хабибулла собирал щепки по двору, с усилием наклоняясь.

— Агай, здравствуй!

Хабибулла выпрямился, стараясь не подать виду, что чувствует себя неважно.

— Здравствуй, здравствуй, соседка, как поживаешь? — Он взглянул на помятое бледное лицо Минзифы: — Вижу, сестра, что хочешь сказать. Не отказывайся. Соглашайся.

— Не хватит сил у меня! — Минзифа, чтобы не заплакать, сжала задрожавшие губы: — Не хочу себя выст. авлягь на посмешище… Мне и так-то тяжело с детьми…

— А кому легко? Нам всем сейчас несладко. Ты женщина умная, должна понимать…

— Я не знаю бригадирскую работу.

— Научишься. И я помогу, чем смогу. Твоя молодость, мой опыт — справимся как-нибудь. Как мы будем в глаза смотреть: я — сыновьям, ты — мужу своему, если не поможем фронту? Как подсказывает мой темный ум, наше самое главное дело — обеспечить фронт хлебом, продуктами. — Хабибулла легонько подтолкнул Минзифу локтем: — Айда, соседка, чайку попьем.