День рождения
Шрифт:
— Хорошо сделали. — Минзифа похлопала Закию по плечу: — Молодец! А сейчас куда торопишься?
Закия смутилась:
— Хотела я заглянуть к Малике-инэй.
— Она провеивает хлеб в клети. Хочешь, пойдем, я тоже туда иду.
Они пошли вместе.
Медленно, лениво шел снег, такой крупный и пушистый, что казалось, будто бабочки летают в воздухе.
На мостике снег не таял и скрипел под ногами. Когда перешли на тот берег, Мипзифа спросила девушку:
— С Миннигали переписываешься?
Закия покраснела
— Переписываюсь.
— Последнее письмо когда получила?
— Вчера.
— Откуда пишет?
— С Кавказа.
— Значит, на Северо-Кавказском фронте. Сабир тоже там был ранен. Может, они там встречались?
— Миннигали написал бы.
— Об этом мог бы и не написать, у них ведь нелады между собой. Ну, Сабир приедет, расспросим.
— Сабира уже отпускают из госпиталя? — В глазах у Закии вспыхнула радость.
— Жене телеграмму прислал с дороги. Не сегодня завтра должен приехать. Мы собираемся встретить его с почестями. Из всех ушедших на фронт он первый возвращается… — Минзифа вздохнула: — Что-то долго нет писем от моего Сахипгарея.
Поднялся ветер, с Карамалинских гор дохнуло зимой.
Минзифа вернулась домой поздно. Но и тут не находила она успокоения. В холодном, запущенном доме, прижавшись друг к другу, спали дети. «Бедные мои девочки! Когда же конец войне?»
Минзифа дотронулась до головки лежавшей на спине, и сердце у нее сжалось — девочка вся горела…
Всю ночь Минзифа провела без сна, сидела возле боль-пой девочки: поила ее отваром целебных трав, клала на лоб мокрое полотенце, укутывала одеялом.
Утром девочке стало лучше, у матери отлегло от сердца.
Когда Минзифа собиралась на работу, пришел сосед Хабибулла. Она испугалась, увидев его осунувшееся за сутки лицо:
— Агай, не болеешь ли?
— Сам пока нет, слава богу. Да вот Малике тяжело. Не перестает плакать. Хоть бы ты зашла, поговорила с ней по-женски, — сказал старик Хабибулла, не замечая состояния самой Минзифы.
— Что с Маликой-инэй?
— Получили бумагу, что Тимергали пропал без вести, С тех пор в себя прийти не может! Хабибулла больше не мог говорить.
Минзифа чуть не закричала. С трудом сдержавшись, она стала успокаивать Хабибуллу:
— Ну, ничего. Пропал без вести — это еще не значит, что погиб. Не горюйте пока. Может быть, все выяснится потом… Вон, о Сабире тоже писали, что пропал бесследно. А теперь сам домой возвращается.
Хабибулла обрадовался. Как утопающий за соломинку, ухватился он за слова молодой женщины:
— Да ведь и я про то же самое толкую старухе! А она и понимать не хочет военную жизнь. Плачет и плачет… Ведь чего на войне не бывает, правда, дочка?
Минзифа быстро собралась и побежала к Губайдуллиным, чтобы поддержать Малику… Когда выходила она от соседей, ее встретила девушка-почтальон:
— Апай, с тебя гостинец за радость! Письмо!
— От
— Да!
Дрожащими от волнения руками Минзифа разорвала конверт. Увидев печатные буквы, побледнела:
— Это не от Сахипгарея!.. — Слезы туманили ей глаза, мешали разбирать мелкий шрифт. — Буквы расплываются, ничего не вижу. На, сестричка, прочитай мне.
Почтальонша, девочка лет четырнадцати-пятнадцати, смотрела то на Минзифу, то в письмо, мялась, но потом все же сказала через силу:
— Апай, это… это… похоронная!
Минзифа испуганно попятилась:
— Ошибаешься!.. Не может быть!.. Не верю!.. Читай как следует, девочка, как следует… Не перепутай чего, смотри!
Девочка, испуганная тем, что происходило на ее глазах с Минзифой, начала оправдываться:
— Да я не обманываю, апай. Вот же написано… погиб. Значит убили Сахипгарея, апай.
Минзифа заткнула уши.
— Сахипгарей!.. Сахипгарей!.. — закричала она и упала на землю без чувств.
Девушка только теперь поняла, какое горе принесло письмо этой женщине, и стала звать во весь голос:
— Помогите!
На крик выбежали Хабибулла и Малика, собрались люди, которые шли на работу.
Минзифу перенесли в дом. Очнувшись, она обвела глазами собравшихся вокруг нее односельчан, дочерей — Зульфию, лежавшую в постели, прижавшихся в углу Флюру, Салиму и Зумру, и не узнала их. Затем, опомнившись, опять начала рыдать:
— Сахипгарей… душа моя!..
Односельчане пытались успокоить ее:
— Минзифа, не убивайся. Не ты одна в такую беду попала.
— Да, сестра, война многих из нас сделала вдовами… Держись, сестра!
— Зря горюете, женщины! В такой суматохе, кто знает, может, по ошибке написали? Сестра, не теряй надежды, жди, — сказал Хабибулла.
И слова мудрого старого Хабибуллы дошли до сердца обезумевшей от горя женщины.
К Минзифе вернулась надежда — она стала ждать. Только эта надежда давала ей силы преодолевать трудности, терпеть. Не сломили ее ни тяжелая болезнь и смерть дочери Зумры, ни смерть старого отца.
А война, эта ненавистная война все продолжалась.
X
Получив письмо от родителей с известием о старшем брате, Миниигали очень расстроился, но старался успокоить себя: «Тимергали-агай не из слабых. Если уж он сумел Вырваться из окружения, то на нашей стороне не пропадет. Что он, иголка в соломе, пропадать без вести?»
Надеясь на какое-нибудь чудо, Миниигали все-таки ждал письма от брата. Но брат молчал. Терпение Миниигали окончательно иссякло. Иногда он не выдерживал, шел к политруку Нестеренко и требовал, чтобы тот немедленно отправлял его на фронт. Ему казалось, что там он сразу все выяснит, что, если он будет там, скорее удастся освободить землю, где служил его брат.