День Святого Валентина
Шрифт:
«Если только эти достижения не столь глобальны, чтобы основательно повсюду прогреметь!» – вынырнув из своих воспоминаний, ведьма недовольно покосилась на дремлющую в кресле посреди тщательно вычерченной на полу нанограммы девушку. В неярком холодном свете голубоватых колдовских свечей, треугольное личико казалось почти мертвенно бледным, но по волне приобретших бронзовый оттенок волос, ниспадающих с безвольно склонившейся на поникшее плечо головы, огибая резные подлокотники деревянного кресла, почти до пола – все равно пробегали россыпи теплых золотистых искр каждый раз, когда беспорядочные локоны слегка покачивались от небольшого гуляющего по помещению сквозняка. Что-то долго ее гостья не просыпалась!
Люси приподняла руку, рассматривая болтающийся на тонком запястье браслет из крупных черных жемчужин. Или камней, больше всего похожих именно на жемчужины,
В задумчивости Люси кончиками пальцев прикоснулась к жемчужинам, мягко светящимся пурпурным и нежно-зеленым. Она, в общем-то, совсем не была уверена, что эти две ей были так уж сильно нужны, но иногда, сама того не заметив, входишь во вкус. Что мешает собрать полную коллекцию?
Что-то все-таки помешало…
Колдунья снова перевела взгляд на пленницу, подавив в себе уже что-то смутно похожее на беспокойство. Ну и как это называется? Ритуал на этот раз не сработал, впервые дав сбой – и это после того, как ей пришлось с таким риском в неурочное время пробираться в Алфею, чтобы суметь хоть где-то подловить эту не вовремя вздумавшую разболеться до невыездного состояния национальную героиню! И даже все-таки застав ее, хоть и далеко не сразу, в необходимом одиночестве, когда проводившая ее до медпункта стайка подруг куда-то посреди ночи умотала, а алфейская лекарка, как все нормальные люди, уже ложившаяся спать, не успела подойти сразу. А в результате – по совершенно неясной причине заклинание просто не действует! И приходится еще и с собой рыжеволосую фею волочь, прекрасно осознавая, что разобраться с причинами на месте тебе вряд ли дадут, а второй раз Блум, возможно, уже и вовсе не получится подловить.
Виртуозно сплетенное заклятье на огневку, значит, не действует, а простенькие чары для усыпления почему-то вырубили, словно булыжником по затылку!
Может быть, получится добиться нужного эффекта, воздействуя на сны феи? Только лучше, если она не будет помнить, кто ее на самом деле сюда притащил и зачем…
«Это уже не будет иметь никакого значения!» – напомнила себе Люси. Но если можно избежать лишних проблем, даже незначительных, то почему бы этого не сделать?
Шагнув в нанограмму, колдунья прикоснулась кончиками указательного и среднего пальцев к лбу спящей феи и сосредоточилась. Разобраться в чужом сне, это немного напоминает попытку распутать несколько мотков шерстяной пряжи, с которыми хорошенько перед этим поиграли несколько проказливых котят. «Нити» этой пряжи разного цвета и не так уж трудно разобраться к чему относится та или иная мысль или воспоминание, однако они так плотно перекручены между собой, что одно цепляется за другое, другое за третье – и в итоге еще сильнее перепутывается при попытке что-нибудь выдернуть. Из-за парочки случайно подвернувшихся в этом сне образов принца Ская, Люси просто отшатывалась, едва сдерживаясь от того, чтобы не выпалить любимую присказку Мары о вконец распустившейся молодежи – хотя, в общем-то, сама была с Блум примерно одного возраста. Интересно, для девушек… ну, для тех девушек, от которых тролли не шарахаются – что, нормально такое вот думать? В снах еще и не разберешь, где там фантазия работает, а где – уже опыт… Заставить себя возобновить контакт удалось далеко не сразу, слишком уж навязчивой оказалась неприятная ассоциация, будто в замочную скважину подглядываешь – и ладно бы, за чем-нибудь полезным! Вообще для прижизненно легендарной личности в воспоминаниях Блум оказалось довольно-таки мало действительно интересного. Так, преимущественно даже бытовая муть. Люси почему-то была уверена, что у незаурядных личностей жизнь должна быть какой-нибудь гораздо более яркой. Почти боязливо избегая теперь «нитей» разных оттенков розового, колдунья неторопливо высвобождала нужные ей сейчас воспоминания – не самые приятные воспоминания – феи, собирая их в воображаемые «мотки»., из которых потом можно будет сплести для сна нужный узор.
Закончив, ведьмочка отпустила голову Блум и вышла за пределы пентаграммы,
Фея в кресле дернулась, сперва резко выпрямившись, потом, так и не открыв глаз, тяжело склонившись на противоположную сторону. Люси даже немного опасалась, что пленница опрокинет кресло или выпадет из него, если будет и дальше так метаться, но больше Блум так резко не дергалась, ограничившись мелкой дрожью и судорожным, словно в попытке захлебнуться воздухом, дыханием. У того, кто побывал в самом эпицентре уже трех магических войн, должно было сохраниться достаточно воспоминаний, оказаться в паутине которых, как в ловушке, гарантировало бы крайне неприятные ощущения. Особенно, если это сон, где не осознаешь в полной мере, какие из воспоминаний настоящие – события там могут получить совсем другой оборот.
– Ну, в чем же дело, Блум? – наблюдая за мелко мечущейся во сне пленницей, негромко сказала вслух Люси. – Дракон решает все проблемы – ты же помнишь? Просто позови его, и все опять будет хорошо. Это ведь уже происходило в прошлом – в твоем прошлом.
Фея снова резко выпрямилась, словно охваченная судорогой, глаза под плотно сомкнутыми веками бешено метались, еще сильнее побледневшее лицо словно окаменело в выражении какой-то отчаявшейся решимости. Люси чуть подалась вперед, удерживая почти достроенное заклинание, словно горячую картофелину на самых кончиках пальцев, готовясь за долю мгновения завершить его и пустить в дело…
Но вместо этого глаза Блум резко открылись.
Какое-то время рыжеволосая фея судорожно пыталась восстановить дыхание, диковатыми глазами оглядываясь по сторонам в судорожной попытке сообразить, где она и как здесь оказалась. Потом растерянный лихорадочный взгляд нашарил в полумраке стоящую неподалеку ведьму.
– Люси? – пытаясь одновременно нахмуриться и непонимающе вскинуть брови, хрипло пробормотала пленница.
– И как ты меня узнала? – слегка озадачилась колдунья. Она сама не знала почему, но мысль о том, что в ней практически с первого же мимолетного взгляда могли узнать… узнать ее саму – сейчас казалась немножечко обидной. Глупость, впрочем. Что действительно расстраивало, так это уже во второй раз сорвавшийся ритуал. – Впрочем, не важно. Знаешь, а ты действительно умеешь создавать проблемы!
Какое-то время Блум, наверное, все еще приходившая в себя после кошмара, рассеянно глазела на ведьму, почти не шевелясь. А может, просто пыталась разобраться в окружающей обстановке.
– Так значит, это была ты… с самого начала. Даркар побери, Люси, но ЗАЧЕМ?!
– А почему нет? – лаконично дернув плечами, колдунья отвела взгляд, чтобы выудить из лежащей в сумке пачки длинную тонкую сигарету. – Кажется, уже весь Магикс себе вообразил, будто настоящих ведьм в Торрентуволле всего-то три и было. Ну, или четыре, принимая во внимания бурную молодость госпожи директора. Остальные, по-вашему, кто? Мебель, чтобы фон создавать?!
– Я никогда так вовсе не думала…
Она никогда не думала! Несколько раз щелкнув зажигалкой, Люси, не найдя слов, потрясла головой. Да она, можно поспорить, вообще никак не думала!
– Серьезно, я просто не понимаю. Мы никогда и не ссорились даже.
– Ну, разумеется, – отбросив зажигалку, ведьма полуразвернулась и на несколько мгновений создала крохотный язычок пламени на кончике пальца. С истинным огнем у ведьм почему-то всегда возникали трудности, особенно если не обладаешь резервом достаточной магический силы. – как говорится, о человеке судят по величию его врагов, а кто я такая, чтобы со мной ссорились на все миры уже известные выскочки? И, знаешь… Я просто не переношу людей, ставящих себе в заслугу то, что им просто по стечению обстоятельств досталось!
Люси, изобразив на лице задумчивое философское выражение, выдохнула несколько струй ароматного дыма. Сидящая в кресле фея, кажется, намеревавшаяся разразиться еще какими-то горячими возражениями, сбледнула окончательно и судорожно замахала перед своим лицом ладонью, с перекошенным лицом и какими-то хриплыми глотками-полувздохами.
– П-пожалуйста, убери эту гадость! – не сразу сумела выдавить из себя Блум. Люси с некоторым недоумением посмотрела на сигарету в своей руке. Первым порывом было действительно ее выбросить – как-то колдунья не ожидала столь бурной реакции на совершенно безобидный дым, а ее рыженькую гостью непритворно корежило – однако в последний момент одернула себя и насмешливо искривила губы.