Денарий кесаря
Шрифт:
Лейтенант положил трубку на рычаг и доверительно сказал:
– Просил подождать несколько минут… Зная Володю и еще кое-что, о чем слышал от него в свое время, хочу надеяться, что он сможет повлиять на вашего бывшего начальника!
Он с интересом посмотрел на Василия Ивановича и спросил:
– Что же это вы сразу не сказали про Владимира Всеволодовича и что вы – кандидат наук?
– А разве бы это что-нибудь изменило? – вопросом на вопрос ответил лейтенанту Василий Иванович и кивнул
– Выходит, вы и правда спасали этот крест, а я вас… Ну уж мне этот Исаак Абрамович! – проворчал тот. – Неоднократно поступали на него сигналы, но каждый раз он уворачивался, как угорь! Никак не ухватишь за жабры!
Не успел он договорить, как раздался телефонный звонок.
– Исаак Абрамович? – взял трубку, переспросил участковый и подмигнул подавшемуся вперед Василию Ивановичу. – Здравствуйте! Что вам угодно? Голубев? Да, у меня, здесь! Нет, сидим, мирно беседуем… Что – прощения хотите у него попросить? И у меня? Это за что же?
Лейтенант подмигнул Василию Ивановичу и, оторвав трубку от уха, протянул ее так, чтобы было слышно обоим.
– Да дело в том, что я, кажется, его очень подвел! – услышал Василий Иванович взволнованный голос начальника партии. – И вас – тоже… Я ведь совсем забыл, что попросил его отвезти только что найденный крест в Керченский музей на консультацию! Совсем замотался с делами и только что вспомнил. Простите, простите меня за прежний звонок!
– Хорошо! Крест я сегодня же сам привезу вам, но взамен вы дадите мне письменное подтверждение только что сказанным словам! – сухо сказал лейтенант и, положив трубку, сплюнул: – Я же говорил, угорь!
Он посмотрел на ожидающего своей участи задержанного и подбадривающее улыбнулся:
– Ну вот теперь, кажется, все в порядке. Протокол я перепишу. Понятые потом его подпишут. Они у меня энтузиасты, сами за правду борются.
Сказав так, участковый быстро переписал протокол, попросил Василия Ивановича подписать его и уже дружеским тоном предложил:
– А давайте я вас сам до станции довезу? И билет помогу купить. В Крыму с этим делом не так-то просто! Все-таки же начало сезона…
– Спасибо! – поблагодарил Василий Иванович и потянулся к афинской тетрадрахме, но лейтенант тут же прикрыл ее рукой.
– Простите, но эти монеты я вынужден оставить у себя!
– Как это?! – ахнул Василий Иванович и услышал безжалостное:
– С крестом, слава Богу, все обошлось. Теперь он наверняка будет сдан государству. Но с монетами я ничего не могу поделать, так как успел сообщить о них по инстанции. Вы, конечно, можете написать заявление с точным указанием – где, когда и у кого приобрели их. Но вряд ли это поможет. По крайней мере, на моей памяти такого еще не случалось…
Понятые, не знавшие ничего, проводили его суровыми взглядами.
А он ехал, подставляя лицо встречному ветру, и думал о том, что без любимой монеты вся коллекция разом потускнела и стала неинтересной. Как-то сразу, вдруг расхотелось ездить в клуб. И тут он понял, что это был как раз тот случай, когда его услышал и помог Сам Бог! Услышал и – таким вот образом, после которого до сих пор были слабыми колени и подрагивали пальцы – помог избавиться от, казалось бы, неисцелимой страсти!..
«И потом - у меня ведь Настя есть! – неожиданно вспомнил Василий Иванович и заулыбался от радости: – Конечно же, Настя!!! Она мне сейчас как никогда нужна! Скорее, скорее домой! – мысленно заторопил он и без того мчавшегося на предельной скорости лейтенанта. – Она и поймет, и утешит, и поможет как можно быстрей забыть потерю самой любимой на земле вещи…»
6
И тогда он понял всё…
Добравшись до своего города, Василий Иванович первым делом позвонил Насте с вокзала.
Телефон не ответил.
«Возможно, решила не брать трубку, пока меня нет!» – подумал он и, торопясь, сел в уже отходивший автобус.
Выйдя на своей остановке, он, снова рискуя попасть под машину, перебежал через дорогу. Прыгая через ступеньки, поднялся на свой этаж и нажал на кнопку звонка в ожидании знакомо приближающихся шагов.
Дверь не открылась.
Вспомнив, что Настя никогда без предупредительного звонка не подходила к двери, он открыл ее своим ключом и, ворвавшись в коридор, радостно крикнул:
– Настя!
Ответа тоже не было!
«Странно, - подумал Василий Иванович. – В магазин, что ли, пошла?»
На кухне, куда он заглянул в первую очередь, было как-то не по-жилому пусто. Ни одной тарелки на столе. В хлебнице он не нашел хлеба, да и чайник оказался совсем холодным.
Заподозрив неладное, Василий Иванович, шепча: «Прости, Настенька, я только на секунду!», метнулся в Настину комнату и обнаружил, что здесь не осталось ничего из ее вещей.
Не понимая, что бы все это могло значить, он прошел в свой кабинет и сразу увидел вложенный в пишущую машинку лист бумаги. На нем было напечатано:
«Прости. Я вынуждена уехать. Это был – он».
Ниже, чтобы у него не оставалось сомнений, что письмо от Насти – стояла ее подпись…
И тогда он тяжело опустился на стул.
И понял всё…
Сколько он так просидел – час или год – спроси кто у него, и он бы не знал, что ответить.