Денежки дважды имеют значение
Шрифт:
– Слышал о машине в Ньюарке и копе в Фили. Что мы имеем в Трентоне?
– Мы имеем оружие Кенни, использованное для стрельбы в колено Муги.
– Без дерьма? – Рейнжер откинул голову назад и захохотал. – Становится веселее с каждым разом. Кенни Манкузо, случайно простреливший колено своему лучшему дружку, арестован копом, который по случайности остановился заправиться как раз тогда, когда от пистолета еще шел дымок, и, выходит, у него еще и оружие было забавное.
– Что болтают? – спросил Морелли.
– Ты знаешь что-нибудь?
– Nada (ничего –
– Nada, - ответил Морелли.
Разговор застопорился, пока мы переставляли столовые приборы и стаканы, чтобы дать место тарелкам с ребрышками и чашкам с зеленью.
Рейнжер продолжал сверлить взглядом Морелли.
– У меня чувство, что за этим стоит гораздо больше.
Морелли выбрал ребрышко и начал его разделывать, подражая льву в саванне.
– Хлам украли из Брэддока.
– Пока Кенни там служил?
– Возможно.
– Готов спорить, маленький дьявол тоже имел доступ.
– До сих пор мы во всем совпадаем, - подтвердил Морелли. – Было бы прекрасно, если бы могли получить сведения о направлении распространения.
Рейнжер бегло осмотрел помещение и снова сосредоточил внимание на Морелли.
–Потише здесь. Я могу поспрашивать в Фили.
Мой пейджер издал долгий сигнал. Я сунула голову в сумку и стала выискивать его, вытаскивая содержимое одно за другим – наручники, фонарик, газовый баллончик, электрошокер, лак для волос, расческу, бумажник, аудиоплейер, швейцарский армейский нож, пейджер.
Ренжер и Морелли наблюдали в зловещей завороженности.
Я посмотрела на высвеченные цифры.
– Роберта.
Морелли поднял голову от ребрышек.
– Ты азартная личность?
– Не с тобой.
У Джима был общественный телефон в узком коридорчике, ведущим в туалеты. Я позвонила по номеру Роберты и в ожидании прислонилась бедром к стене. Роберта подняла трубку после нескольких гудков. Я надеялась, что она нашла гробы, но удача мне не улыбнулась. Она проверила каждый склад, и не нашла ничего необычного, но зато вспомнила грузовик, который несколько раз приезжал к складу поблизости от номера 16.
– В конце этого месяца, - пояснила она. – Я помню, потому что делала месячные расчеты, и этот грузовик пару раз приезжал и уезжал.
– Вы можете его описать?
– Он был довольно большой. С небольшой багажный вагон. Только на восемнадцати колесах или около того. В него поместилось бы мебели на целых две комнаты. И он не был арендован. На боку была надпись черными буквами на белом фоне, но было далеко, чтобы можно было прочесть, глядя из окна конторы.
– Вы разглядели водителя?
– Извините, не обратила внимания. Я делала расчеты.
Я поблагодарила ее и повесила трубку. Трудно сказать, пригодится ли информация о грузовике. В районе Трентона, должно быть, сотни грузовиков подходили под это описание.
Морелли выжидающе посмотрел, когда я вернулась
– Ну?
– Она ничего не нашла, но вспомнила, что видела белый грузовик с черными буквами на двери, который делал несколько вояжей в конце месяца.
– Это сужает поиски.
Рейнжер обглодал ребрышки. Потом посмотрел на часы и откинулся назад.
– Нужно кое с кем повидаться.
Они с Морелли обменялись ритуальным рукопожатием, и Рейнжер нас покинул.
Мы с Морелли какое-то время ели в молчании. Поглощение пищи – одна из тех телесных функций, разделяя которую, мы себя весьма комфортно чувствовали. Когда остатки зелени были употреблены, мы с облегчением вздохнули и просигналили, чтобы принесли счет.
Большой Джим - не пятизвездочное заведение, но после того, как я внесла свою долю, много в моем кошельке не осталось. Вероятно, будет мудрым поступком навестить Конни и посмотреть, нет ли у нее чего-нибудь для поднятия тонуса.
Морелли припарковался на улице, я же предпочла оставить свой дирижабль на общественной стоянке за два квартала по Мапл. Я оставила Морелли на дороге и отправилась вперед, убеждая себя, что машина есть машина. И какое мне дело, если люди увидят, что я вожу «бьюик» выпуска 1953 года? Это всего лишь перевозка, верно? Точно. Именно поэтому я припарковалась на расстоянии четверти мили от подземного гаража.
Я нашла машину и погнала по Гамильтон, мимо Делио Эксон и Перри Сэндимена, и обнаружила парковочное место перед залоговой конторой. Я скосила глаза на угловатый капот детской голубизны и поразмышляла, где эта тачка окончит свои дни. Потом проскользнула вперед, поправила ремень и задела счетчик оплачиваемого времени стоянки автомобилей. Я решила, что это достаточно близко, заглушила двигатель и заперла за собой дверцу.
Конни сидела за столом, выглядя даже более жалко, чем обычно, ее тонкие брови при этом угрожающе опустились, а рот, покрытый кроваво-красной помадой, плотно сжался. Неподшитые папки грудами лежали на шкафах, а на ее столе царил кавардак из отдельных бумаг и пустых чашек из-под кофе.
– Итак, - поинтересовалась я, - как обстоят дела?
– И не спрашивай.
– Наняли кого-нибудь?
– Она приступит завтра. А между тем я не могу найти чертову вещь, потому что все в беспорядке.
– Нужно заставить Винни помогать тебе.
– Винни здесь нет. Винни отправился в Северную Каролину с Мо Барнсом ловить НЯС (Не Явившегося в Суд).
Я забрала стопку папок и стала раскладывать по алфавиту.
– У меня временный затык с Кенни Манкузо. Ничего новенького типа быстрячка- неудачника не появилось?
Она вручила мне несколько бланков, скрепленных вместе.
– Юджин Петрас вчера не явился в суд. Вероятно дома, пьян как сапожник и даже не представляет, какой день сегодня.
Я посмотрела на залоговое соглашение. Юджин Петрас жил в Бурге. Суд был по поводу бытового насилия.