Денежки дважды имеют значение
Шрифт:
Я отвезла Лулу в контору и поехала домой. К тому времени, когда я добралась до своей стоянки, под покровом облаков небо потемнело, и начал накрапывать мелкий дождик. Закинув сумку на плечо, я поспешила в здание, радуясь, что оказалась дома.
Миссис Бестлер совершала заезд по холлу с ходунками. Шаг, другой, бумс. Шаг, другой, бумс.
– Будет день, будет и доллар, - произнесла она.
– Тоже верно, - откликнулась я.
Можно было услышать, как нарастает и спадает гвалт публики, пока телевизор мистера Уолески бубнил за дверью.
Я отомкнула ключом замок и быстренько окинула подозрительным
Я сделала бутерброд с орехово-шоколадным маслом и медом. Поставила тарелку на кружку, сунула под мышку телефон, прихватила список номеров, который добыла в квартире Спиро, и приволокла все на обеденный стол.
Потом набрала первый попавшийся номер, ответил женский голос.
– Я хотела бы поговорить с Кенни.
– Вы, должно быть, неправильно набрали номер. Кенни здесь нет.
– Это закусочная?
– Нет, это квартира.
– Извините, - сказала я.
Нужно было проверить семь номеров. Первые четыре были в точности один к одному. Все частные дома. Вероятно, клиенты. Пятый – доставка пиццы. Шестой был номером телефона больницы Святого Франциска. И лишь седьмой оказался номером мотеля в Бордентауне. Я решила, что в этом последнем, может, что-нибудь перепадет.
Я дала кусочек бутерброда Рексу, тяжело вздохнула из-за того, что придется покинуть мою теплую, уютную квартирку, и снова натянула куртку. Мотель находился на Роут 206, недалеко от шлагбаума. Это был дешевый мотель, построенный еще в бытность, когда не развилась сеть придорожных гостиниц. В нем было сорок номеров, все на первом этаже с выходом на узкое крыльцо. Неоновая вывеска на обочине служила пользе дела. Внешний вид был опрятен, но заранее напрашивался вывод, что внутри все обветшало, туалетная бумага отсутствует, а раковина в ванной вся в ржавых пятнах.
Я припарковалась поближе к конторе и поспешила войти. Пожилой мужчина сидел за столом и таращился в маленький телевизор.
– Добрый вечер, - поздоровался он.
– Вы управляющий?
– Ага. Управляющий, владелец, ремонтный мастер.
Я вытащила фотографию Кенни.
– Я ищу этого человека. Вы его видели?
– Зачем вы его ищете, можно узнать?
– Он нарушил залоговое соглашение.
– А что это значит?
– Это значит, что он преступник.
– Вы коп?
– Я агент по задержанию. Работаю на залоговую контору.
Мужчина посмотрел на фотографию и кивнул.
– Он в семнадцатом номере. Живет здесь пару дней.
– Он пролистал регистрационную книгу на стойке. – Вот он. Джон Шерман. Заехал во вторник.
Мне с трудом верилось! Черт побери, ну, я молодчина!
– Он один?
– Да, насколько я знаю.
– У вас информация о его транспорте имеется?
– Мы на это не обращаем внимания. У нас тут большая стоянка.
Я поблагодарила и сообщила, что поболтаюсь тут поблизости какое-то время. Потом дала ему мою карточку и попросила, чтобы он не выдавал меня, когда увидит Шермана.
Я завернула в темный угол стоянки, заглушила двигатель, закрыла окна, и присела на корточки на время. Если нарисуется Кенни, я позвоню Рейнжеру. Если не достану Рейнжера, придется обратиться к Морелли.
К девяти часам я уже подумывала, что выбрала не ту профессию. Пальцы на ногах
В одиннадцать я попросила у управляющего разрешения воспользоваться ванной комнатой. Потом ограбила его на чашку кофе и вернулась к Большому Голубому. Следовало признать, что ожидание - вещь весьма неудобная, и проводить ее здесь было неизмеримо лучше, чем в моем небольшом джипе. В «бьюике» у меня было ощущение, что я изолирована. Будто сидишь в бомбоубежище на колесах с окнами и мягкой мебелью. Я могла вытянуть ноги на переднем сидении. А заднее сидение по своему назначению явно тянуло на спальню.
Я задремала где-то около двадцати тридцати и проснулась в час пятнадцать. В номере Кенни было еще темно, а на стоянке не появилось новых машин.
У меня было несколько вариантов. Я могла держаться до конца сама, могла попросить Рейнжера сменить меня, или же можно было свернуться на ночь и возвратиться на рассвете. Если я попрошу Рейнжера сменить меня, то это означает, что отдам ему больший кусок пирога, чем на самом деле собиралась. С другой стороны, если буду стоять до конца, боюсь, что засну и замерзну до смерти, как Девочка со спичками (героиня сказки Г.Х. Андерсена – Прим.пер.) Я выбрала третий вариант. Если Кенни вернется ночью, то будет спать, значит, часов в шесть утра он будет все еще здесь.
Чтобы не заснуть, я всю дорогу до дома пела "Ладушки, ладушки, где были? У бабушки". Еле волоча ноги, я зашла в дом, поднялась по лестнице и пересекла холл. Оказалась в прихожей, закрыла дверь за собой, вползла в кровать полностью одетой, в ботинках и отрубилась. Я спала беспробудно до шести часов, когда меня вдруг поднял внутренний сигнал тревоги.
Спотыкаясь, я выбралась из постели, с чувством облегчения обнаружив, что уже одета и могу позволить себе опустить это рутинное занятие. Совершив омовение минимума своих обнаженных частей, я схватила куртку и сумку и потащилась на стоянку. Над фонарями на парковке царила черная как смоль темень, все еще моросило, а на окнах автомашин образовался лед. Мило. Я занялась машиной, включив обогреватель на полную катушку, вытащила скребок и покромсала на окнах ледышки. К тому времени, когда последние кусочки льда отлетели, я уже окончательно проснулась. Сделав остановку в «Севен-илевен» (сеть продовольственных магазинов – Прим.пер.) по дороге в Бордентаун, я запаслась кофе и пончиками.
Было еще темно, когда я добралась мотеля. Ни в одном из номеров не было света, а на стоянке не появилось никаких новых машин. Сегодня мой энтузиазм уже поутих, и меня стали мучить подозрения, что, возможно, старик в конторе позабавился за мой счет. Если Кенни не появится до полудня, я спрошу позволения проникнуть к нему в номер.
Будь я умнее, сменила бы носки и прихватила бы шерстяное одеяло. Будь я действительно сообразительнее, я дала бы парню из конторы двадцатку и попросила бы его позвонить мне в случае, если заявится Кенни.