Денежный семестр
Шрифт:
— Запомнил. Ты была с цикловой группой. Ну, которая ходит по воскресеньям на занятия. Я еще специально уточнил, откуда это группа, и мне ответили, что из музыкальных школ. Я решил, что, видимо, именно музыка так воздействует на человека, что у него появляется этот потрясающий взгляд. Взгляд с картин прерафаэлитов. Я же тогда не знал, что ты математик.
Леша не выдумывал. Я и впрямь ходила год назад в Эрмитаж, сумев втереться в группу преподавателей музыкальных школ и под этим соусом приобретя льготный абонемент.
— Ты что-то хочешь посчитать? — удивился Леша.
— Нет, — призналась я. — А ты?
— Не хочу, — жалобно ответил Леша. — Я и пользоваться-то этим не умею.
«Значит, не он», — удовлетворенно подумала я и временно отставила свои, а точнее, Настины подозрения.
На следующий день мы с девчонками снова собрались в театре. У Насти январь был свободен от занятий, поэтому в этом месяце она посещала Мариинку почти так же часто, как Маша или я.
— Ну что? — тут же поинтересовалась Л ешина недоброжелательница. — Наверняка этот инопланетянин к тебе приходил. Так?
— Если ты имеешь в виду Лешу, то да. Только он вовсе не инопланетянин. Я показала ему калькулятор, так он на него не клюнул.
— Не клюнул? — удивилась Маша. — Надо же!
«Неужели и она стала подозревать бедного парня? — с горечью подумала я. — Уж вдвоем-то они меня мигом убедят». И я робко спросила:
— А почему он должен был клюнуть?
— Ну, он ведь в блестящем футляре, — пояснила моя подруга.
Я попыталась собраться с мыслями. Она что, считает Лешу клептоманом? Нет, это как-то иначе называется… только я забыла слово…
— Я ведь знаю его куда лучше, чем ты, — продолжала Маша, обращаясь к Насте. — Он как видит блестящее, тут же клюет.
— Да? — приятно удивленная, подняла брови Настя. — Это для меня новость. Хотя я подозревала, что у него не все в порядке с психикой.
— Очень даже в порядке! — возмутилась Маша. — Он очень ласковый и нежный, и у него огромный словарный запас. Он даже стихи знает!
Настя ошарашенно помолчала, потом неуверенно возразила:
— Ласковый и нежный, потому что вынашивает планы. А нам надо узнать, какие.
Маша хмыкнула:
— Ну, план у него обычно один — нежно укусить Катю за ухо. Только она всегда уворачивается.
— За ухо? Но она говорила, он не пристает…
— Еще как пристает! И не только к ней, а ко всем подряд. Но он это любя.
Я тихо стонала от смеха, зажимая себе рот ладонью, дабы мое вмешательство не прервало потрясающего диалога. До меня уже дошло,
— Что это с ней?
— Не знаю, — пожала плечами Маша. — Наверное, вспоминает, как он упал в ванну и не мог потом взлететь.
Я взвыла.
— Кто? — мрачно осведомилась Настя.
— Попугайчик, разумеется. А о ком мы говорим?
— Кто о ком, — с трудом выдавила я. Из глаз у меня текли слезы.
— Вот-вот, — кивнула Настя. — Плакать надо, а не смеяться. Тоже мне, обрадовалась, что калькулятор принадлежит не Леше. Я об этом и без того знала — ведь тебя ограбили в тот момент, когда он сидел вместе с тобой у себя на квартире. И не приставал. Так-таки до сих пор и не пристал?
— Не пристал, — согласилась я. — И, честно говоря, вел себя довольно подозрительно.
Конкретизировать, сообщив, что он плохо высказывался о моей собеседнице, я сочла неделикатным.
— Знаешь, — неожиданно взбодрилась Настя, — может, тебе стоит самой к нему пристать? Для окончательной проверки. На случай, если он и впрямь не связан с этими инопланетянами, а просто такой… странный.
— Ну уж нет! — отрезала я. — Если он не связан с инопланетянами, то приставать к нему не имеет смысла. Никаких проблем это не разрешит. А если связан, то тем более. Не хватало мне приставать к бандиту! Меня больше волнует, что мне теперь делать с этим чертовым калькулятором. Вот не отдам я его инопланетянам, и украдут они мой холодильник. А кому отдать, неясно. Леша его не взял. Оставить в театре на сиденье? Глупо. Кубикову предлагать тоже глупо. Он возьмет да возьмет, с него станется. Ума не приложу, как быть!
— Будем рассуждать логически, — предложила Маша. — Все вертится вокруг двух вещей. Твоей научной деятельности и Мариинки. Надо найти между ними связующее звено.
— Кубиков! — упрямо выкрикнула я.
— Ну какое Кубиков имеет отношение к твоей научной деятельности? Если имеет, то к педагогической. Да и с Мариинкой особо не связан. Ну сходил сюда пару раз. Может, к нему гости приехали и мама велела их развлекать.
Настя стояла на своем:
— Леша!
— А Леша что? — удивилась Маша. — Он в математике ни бум-бум. Может, еще хуже Кубикова.
— Не смей так о Леше, — прервала я.
— Ну не хуже Кубикова, не хуже, — успокоила меня Маша. — Но все же не специалист. И в театр захаживает только из симпатии к тебе. Нет, он не годится.
— А кто годится? Юсупов? Хочет отвадить меня от Мариинки и избрал такой потрясающий способ?
— Юсупов не переступил бы этого порога без жестокой необходимости, а тебе подкинули бумаги здесь. Кстати, интересный момент. Я спрашивала у людей, куда подевался клакер Миша, — никто не знает. Похоже, его действительно убили.