Дэнилидиса - непутёвый герой
Шрифт:
"Боже!
– промелькнуло у меня в голове.
– Слова-то какие произношу - охренеть!". Что поделать - положение обязывало....
А Вильдрамм меж тем докладывал о потерях и из его доклада выходило, что в центре, который мы с ним и держали, статистика самая паршивая: двести семнадцать погибших, тридцать тяжелораненых, тридцать восемь раненых легко, причем в отличие от потерь на флангах в центре примерно треть погибших пришлась на непосредственное соприкосновение с противником в рукопашной. Большинство тяжелораненых тоже оттуда же. В любом случае, даже при самых
– А теперь, сэр Вильдрамм, - сухо сказал я, когда доклад о потерях закончился - скажите мне: как такое стало возможным? Почему в центре мы имеем самые большие потери? И почему произошёл прямой контакт с противником?
Вильдрамм открыл было рот, чтобы ответить, но я его тут же перебил:
– И почему вообще у нас такие большие потери в первый день ведения активных боевых действий? А мы ведь даже не перешли в контрнаступление! Это вопрос ко всем!
Сидевшие за столом почувствовав себя неуютно, заёрзали на стульях. Озадачив подчиненных, я вновь обратился к командующему кавалерией:
– Извините, сэр Вильдрамм. Продолжайте, прошу вас.
Ветеран, переступил с ноги на ногу, откашлялся и продолжил:
– Ваша милость, оправданий нет. На том участке, где произошла рукопашная схватка, расположена девятая тысяча, которая состоит из самых молодых и неопытных солдат. Командующий данной тысячей - тысячник Альвар Эртос сегодня был тяжко ранен эльфийской стрелой и впоследствии скончался в лазарете в гарнизоне Буреломы. Принявший командование его первый заместитель пятисотник Верелетар ар-Гирминор - воин молодой, благородных кровей и с горячей головой. Он-то лично и увлёк в атаку те две сотни пехоты, что перешли за черту оборонительной линии и вступили в рукопашную схватку с отрядом гномов, насчитывавшим до четырёх сотен воинов...
– И чуть было не принесли в наш лагерь на своих плечах озверевшего от крови врага! И подставили под стрелы арбалетчиков и других бойцов!
– Резко оборвал я ветерана, который решил выгородить молодого высокородного выскочку, для которого служба в данном полку была, скорее всего, лишь ничего не значащей ступенью на пути к уготованному блистательному будущему и комфортному местечку в столице или даже при дворе Его Императорского Величества.
– Да ты и сам чуть было не получил стрелу на том мосту!
– Уж прости, что получилось лишний раз напомнить об этом.
– Тут же спохватился я, взглянув на собственную речь со стороны.
– Где этот.... молодой да благородный?!
Оказалось, что Верелетар был ранен в той схватке, но не смертельно и потому сейчас находится в лазарете, развернутом в гарнизоне Лесной, который располагался в часе езды от лагеря в юго-западном направлении.
– Данного... человека.
– Сказал я, еле сдерживаясь.
– Отстранить от несения службы и перевести из лазарета в тюремную камеру до окончания ведения боевых действий. После его судьбу решит суд!
Сказано всё это было настолько командным и жёстким голосом, что никто не посмел даже что-то
– Сэр Ингвар!
– Рявкнул я, не выходя из образа.
– Доложить о состоянии дел!
Облаченный в доспехи, и от того выглядящий более солидно, чем в начале дня, командир катапультного расчета подскочил со своего места, и, не сводя с меня своих преданных глаз, отрапортовал:
– Спешу сообщить, ваша милость, что имевшие место поломки устранены, компонентов для изготовления горючей смеси в достатке, катапульта выведена на боевую позицию!
– Прекрасно!
– Горячо воскликнул я.
– Хвалю, сэр Ингвар! Наконец-то у нас есть весомый контраргумент в этом "противостоянии на подступах".
Ингвар, польщенный, сел, а я меж тем, не давая надежды расслабиться, строго вопросил:
– Так что, милорды? Что вы мне скажете по поводу наших потерь?
Командиры и иже с ними попереглядывались чуток, а затем слово взял, как и подобает предводителю, Этрир эр-Дивинор (это его полное имя):
– Ваша милость, не принимая в расчет промах, допущенный Верелетаром....
– Преступный промах!
– Резко перебил я его.
– Такой промах изменой попахивает! Так что давайте называть вещи своими именами, даже если дело касается отпрысков высшего имперского дворянства! Но я перебил вас, прошу извинить. Продолжайте.
Этрир тяжело вздохнул и продолжил, уже более продуманно подбирая слова:
– Не считая того случая вопиющего нарушения прямого приказа и необдуманных действий неопытного командира, напрямую приведших к значительному увеличению наших потерь в живой силе, существует общепринятое объяснение такому большому количеству убитых с нашей стороны. Как всем хорошо известно, эльфы, а в особенности их воины, являются непревзойденными стрелками во всём Эрвиале. Их безумная скорострельность и убийственная меткость усугубляются ещё и тем, что очень многие эльфийские стрелки, презрев всякое понятие о чести, используют стрелы с напоенными мгновенным ядом наконечниками.
– Даже так?
– В изумлении изогнул бровь я.
– Ну-ну, продолжайте....
– Так вот.
– Как ни в чем не бывало, продолжал Этрир.
– Учитывая упомянутые скорострельность, меткость и ядовитые наконечники, приобщим сюда же боевую эльфийскую магию и, самое весомое - большое количество, собранных в одном месте профессиональных эльфийских воинов и просто лучников....
– Хорошо, - вновь прервал я его, - я вас понял сэр Этрир. Это подтверждается ещё и тем, что от оркских стрел погибло на порядок меньше наших солдат. Это уже моё личное наблюдение.
Я секунду помолчал и спросил:
– А скажите, сэр Этрир, какое-то противоядие эльфийскому яду существует? Не совсем уж мы беззащитны в этом плане?
– Да, ваша милость.
– Поспешно ответил полководец.
– Разумеется, за столько времени противостояния наши лекари и пытливники смогли создать противоядие, но действует оно лишь в половине случаев, да и то, если успеть принести раненного в лазарет для приема противоядия и под лекарский надзор.