Денис Котик и Царица крылатых лошадей
Шрифт:
Также среди необходимого значился дневной запас провизии.
К нему в придачу были затребованы три комплекта постельного белья (а именно - большая охапка соломы). И крысенок Нямс Второй, сын одного из сержантов, - в качестве мальчика на побегушках.
После того, как провизия была получена, ребята поужинали и завалились спать, рассудив, что утро вечера мудренее.
Короче, потрудились на славу - по методу Ивана-дурака.
Проснувшись, внимательно прочли свиток. На этом настояла Леся. Она сказала, что, не узнав учение Суперпрезидента,
Выяснилось печальное: крысы не интересуются ничем, кроме еды и воспитания потомства. На праздники (которые у них все-таки иногда случаются) крысы съедают двойной паек продовольствия. В этом и заключается «веселье».
На досуге крысы рисуют портреты своего горячо любимого учителя. Результаты их художеств ребята вчера уже видели. Снисходительное «ну-ну» - такой могла быть самая высокая оценка крысиного искусства.
Максим спросил у Нямса Второго, правильно ли они поняли свиток. Насчет того, что развлечений у крыс нет вообще никаких. Ни игр, ни музыки, ни песен, ни танцев - ничего!
Нямс Второй плохо понял вопрос.
– Посему зе нет развлечений?
– прошепелявил он.
– Мы воюем с курулями. Кусаем еду. Это осень весело. Нямс Второй любит кусать еду.
«Бедный ребенок!» - читалось в жалостливых глазах Леси.
– Короче говоря, мне все ясно, - вздохнул Денис.
– Крысы не интересуются ничем. А потому и заплатить нам нечем.
– Погоди, Денис, у меня крутится в голове одна мысль…
– Да какая тут может быть мысль?! У нас же нет ничего, кроме одежды и содержимого наших карманов! Даже если бы нам не было жалко, например наших емелефонов - крысы бы их не приняли! Они же зануды несусветные. Зачем им емелефоны?
– Вот. Вот об этом же и моя мысль!
– воскликнул Максим, назидательно выставив указательный палец.
– Только ты мне ее мешаешь думать.
– Думай вслух.
– А что, тоже дело. Внимание: думаю!
Леся и Денис с вежливым интересом поглядели на Максима. Тот начал рассуждать:
– Крысам емелефоны не нужны. Это верно. Но на емелефонах свет клином не сошелся. В Мастеровом посаде учили, что в таком же сундучке, как емелефон, можно разместить разные полезные вещи. Например, музыкальную шкатулку… А что, шкатулка это идея! Познакомим крыс с музыкой!
– Что за чушь, - скривился Денис.
– Из чего ты.. ее сделаешь, а?
– А вот это уже мое дело. У меня тут с собой кое-что есть…
С этими словами Максим начал доставать из карманов уйму маленьких сверкающих деталек. По виду их хватило бы на два десятка часов!
Были там винтики и гаечки, пружины и шестеренки, крючочки и маховички. И даже внушительного вида коробка с комплектом миниатюрных инструментов для точной механической работы!
– Ты все это тащишь с собой от самого Лицея?!
– ахнула Леся.
– Но зачем?!
– Да ни за чем. Оно как-то само набралось. В Мастеровом этого добра каждый день по двадцать килограммов
– А ты можешь еще что-нибудь кроме музыкальной шкатулки сделать?
– спросил Денис.
– Это вряд ли. И над шкатулкой-то целый день просидеть придется. Я просто не успею. Если ты что-то свое придумал - могу поделиться с тобой кое-какими деталями. Второго сорта, конечно. Ты уж извини…
Денис сник:
– Да нет, ничего я не придумал. Так что делай свою шкатулку…
«А я? Что могу предложить крысам я?» - лихорадочно соображал он.
Все мысли крутились вокруг его замечательного именного кортика, сделанного из трофейного ножа песьеголовцев. Но ему меньше всего на свете хотелось отдавать крысам эту вещь!
И не потому, что он любил оружие. Просто в этом кортике была заключена для него память о самом доблестном поступке, какой ему довелось совершить в жизни. А такие вещи дорогого стоят.
– О, я тоже придумала!
– оживилась Леся.
– Я ведь в школе неплохо рисовала! Правда, здесь нет настоящих красок. И их трудновато будет изготовить. Но можно сделать несколько перьев и нарисовать тушью или даже просто чернилами хоть один нормальный портрет их Суперпрезидента!
– Как же ты его нарисуешь, если никогда не видела?
– ревниво спросил Денис (ему было обидно, что вот уже и Лесю посетила нормальная идея, а он мое еще в раздумьях)…
– Действительно… Нарисую-ка лучше портрет майора Хрумса! Ему же самому приятней будет! Денис с Максимом признали, что это неглупо.
Через пять минут Нямс Второй проводил Лесю на аудиенцию к майору. А Максим засел за свою механику.
И только Денис - бледнея, краснея и очень волнуясь - продолжал в нерешительности обкусывать ногти. Максим разбирается в технике, Леся умеет рисовать, а он?..
Мысли его были очень похожи на те, которыми он уже мучился на «Веселом Голландце». Тогда Денис тоже заедал комплекс неполноценности. И тогда он заключил, что единственное искусство, которым он владеет - футбол…
Футбол!
Так ведь и вправду футбол!
И для него ровным счетом ничего не нужно, кроме мяча!
Ура-а-а!
В эту минуту от майора Хрумса вернулся крысенок.
Денис поглядел на него, как на родного.
– Слушай, Нямс, а найдется у Гильдии Вольных Мореплавателей рыбий пузырь и пара кусочков кожи?
Вечером состоялась презентация.
На почетном возвышении из сорока мешков с отборнейшим овсом восседал майор Хрумс. По всем признакам, он был немолодым и видавшим виды крысом.
Если большинство крыс сидело по-собачьи, оперевшись на передние лапы, то Хрумс восседал в совершенно человеческой манере. Откинувшись мешки, составлявшие нечто вроде спинки кресла заложил одну заднюю лапку за другую, а передние раскинул в стороны.